Наследник императора 2

Пролог

Голубое небо напоминало океан, который висел над головой и норовил упасть на землю. Но это был не дождь, отнюдь. Хоть и порой казалось, что что-то капает сверху, что-то тёплое или даже холодное, от этого «дождя» были смешанные чувства. Это были солнечные лучи. Если долго смотреть на солнечный диск, то в глазах невольно появлялись чёрные мушки. Эти мушки как раз-таки и напоминали собой что-то подобие дождя.

Человек, похожий на отшельника, с кучерявой бородой и кудрявыми, русыми волосами, которые на солнце казались золотыми, а в тени – тёмными, молча созерцал. Он смотрел на этот небесный океан. Он любил море, но там, где он жил, моря не было. Был лишь небольшой изумрудный пруд, вода которого была настолько чистой, что в ней можно было увидеть маленьких рыбок и подводные, гладкие камушки. От пруда исходила приятная прохлада, от которой казалось не так жарко, как на самом деле. Ибо день был воистину знойным. Весьма, знойным.

Отшельник поднялся с зелёной травы и отряхнул подол своего платья. Это была длинная туника с рукавами. Когда-то, возможно, она была белая, но сейчас её цвет был серым, цвет – символизирующий, депрессию и стресс. Человек убрал руки за спину и задумчиво повернул голову, смотря всё туда же – в небеса. Он словно пытался найти в небе ответ, словно искал Олимп, ибо небо сегодня было насколько чистым, что даже Дворец богов, по сути, должен был виден. Но никого. Никого, кроме чаек, которые прилетели сюда, чтобы поесть рыбы из прозрачного озера, на небе не было.

Человек потупил взор вниз, словно разочаровавшись в чём-то. Он снова присел на траву и вздохнул. Трава была светло-зелёной, мягкой и свежей. Она символизировала весну, она символизировала богиню Гею. Возможно, этот зелёный луг являлся частью одеяния богини земли. Впрочем, кто-то может подумать, что это бред сумасшедшего или кощунство, но так или иначе, эти мысли принадлежали отшельнику.

Неподалёку паслась белая кобылка. Её ноги были стройными и длинными, напоминающие ноги женщины. Она стояла так грациозно и так аристократично. На солнце эта лошадь напоминала пегаса. Рядом находилась небольшая отара кудрявых овец. Они были похожи на пушистые облака, которые спустились с небес.

А кто же такой, этот отшельник? Его карие глаза были добрыми, не злобными, а взгляд спокойным. Изредка на лице появлялась детская улыбка. Он был один. Пребывая в гармонии с природой. И кажется, ему приносило удовольствие, это одиночество.

Кто он…Человек? Бог? Или просто, виденье…

Глава 1. Новый друг

«Счастье…Вы когда-нибудь задумывались, что же это такое – счастье? Безусловно, на этот вопрос нет единого мнения, ибо каждый человек понимает его по-своему. Наверное, всё зависит от уровня жизни. Если ты бедняг, плебей, безларник, то твоё счастье заключается в том, чтобы стать богатым, или хотя бы иметь достаточное количество денег, чтобы хотя бы обеспечить себя жильём и едой. Да, для бедняка счастье – это насыться вдосталь, возможно, кто-то об этом только и мечтает. Вы только посмотрите на этих несчастных. Вы когда-нибудь видели толстого безларника, только честно? Я, например, нет. Когда я впервые увидел безларника он был похож на мертвеца, я и вправду тогда сильно испугался. Мне казалось, что кто-то сбежал из царства Аида! Но не будем уходить от темы. Как я уже говорил, у каждого разные понятия счастья. Если взять патрициев – знатных квиритов, то они видят счастье только в двух вещах – власть и деньги. Возможно, конечно, есть и те, кто просто мечтает о любви, о детях, семьи или для кого-то счастье – это делать других счастливее? Однако, всё также зависит от нравственных устоев и воспитания, как говорил Марк Аврелий – довольствоваться нужно необходимым, малым. Я уже не говорю про рабов, которые видят счастье – в свободе. Разумеется, для кого-то рабы – обыкновенная вещь, которую лишить жизни так же просто, как, например, убить таракана.

Для меня же счастье, это прежде всего – покой», – размышлял Аристон, лёжа в чугунной ванне, наполненной горячей водой. «Причём покой, который заключается в знании и убеждённости в том, что твои друзья живы и здоровы. Покой – значит безмятежность, умиротворение, покой душевный и покой физический.»

– Ты что там делаешь? – Раздался неожиданно мужской голос за дверью. – Играешь со своим дружком?

После сказанного, человек, который стоял за дверью громко рассмеялся. Причём смеялся он не один. Было слышно едва уловимое слабое хихиканье юноши. Он явно не хотел обидеть Аристона, но сдержать свой смех оказалось намного сложнее, чем сохранить субординацию между господином и вольноотпущенником.

– О боги, Антиох, Эмилий, у вас слишком извращённая фантазия, я всего лишь размышляю о жизни, – ответил Аристон.

– Ого, «это дело» мы уже так называем? – Спросил Эмилий и ещё громче рассмеялся.

С того злосчастного приключения минул уже месяц. За это время император Эмилий вместе со своим наследником и лучшим другом Аристоном, а также бывшим рабом Антиохом, вернулись восвояси в Рим. Разумеется, Урсуле и Адриану пришлось покинуть столицу, лишь потому, что Аристон вернулся. Если Аристон вернулся, следовательно, император более не нуждался в советах Адриана. Между прочим, Аристон был сильно удивлён, когда узнал, что эти негодяи снова занимали своё прежнее положение во дворце. Но поведение императора в отсутствие Аристона было вполне объяснимо, поэтому Аристон не злился на него, впрочем, он не имел права на него злиться.

Что же касается Антиоха, то Эмилий относился к нему лояльно и жаловал. Ибо именно он спас Аристона он неминуемой смерти под палящим солнцем в солёной морской воде. Разумеется, император не назначил бывшего раба на ответственную государственную должность и не сделал его цезарем, но тем не менее, он жил во дворце, в отдельной комнате, рядом с вольноотпущенником Катоном. Мальчик стал помощником главного прокуратора дворца, который имел власть над всеми рабами. Впрочем, старику Катону очень симпатизировал Антиох, последний был очень внимательным, ответственным и трудолюбивым, что нельзя сказать о дворцовой челяди, которая совершенно разбаловалась.

Но преимущество своего служения, Антиох всё же отдавал Аристону. Он настолько часто к нему ходил, что Эмилий начинал ревновать. Раннее Антиох прислуживал исключительно Аристону, который, впрочем, освободил его давно от такой обязанности, но после император сделал так, чтобы бывший раб и наследник виделись намного реже прежнего.

О самоубийстве Киссы, своей жены, Аристон не знал, потому и был безмерно счастлив. Ребенка она успела родить, это была чудесная девочка, с зелёными глазами, как у матери и золотыми кудряшками как у отца. Эмилий решил сочинить лже-историю, чтобы не травмировать Аристона. Он смотрел на него, видел его блеск в глазах, видел, как он счастлив и не хотел разрушать ему жизнь плохими новостями. Он знал, что Аристон этого не вынесет, тем более мальчик столько всего пережил, был в плену, несколько раз побеждал смерть, похудел, покрылся шрамами, видел гибель соотечественников, что по сути, должен был либо сойти с ума, либо закалить свой итак железный характер. Эмилий не знал, как именно отреагирует Аристон, но он не хотел терять его. Снова. Поэтому он рассказал ему, что Кисса так разозлилась после ухода Аристона на войну, что решила покинуть Рим и уехала в Александрию. Ребенка она оставила на попечение Дильдара, ибо, смотря на дочь, она видела в ней своего мужа. Покинув Рим, она забрала с собой рабов, продала виллу, хозяйство, нашла себе богатого и знатного александрийца и вышла за него замуж. Сейчас живёт счастливо и проклинает жизнь в Риме. Дильдар также решил покинуть Рим и уехал к дочери. Лупанарий продали.

В действительности, Дильдар и вправду решил уехать в Александрию. Он не мог более жить в столице, он был слишком стар, чтобы продолжать держать публичный дом. Всё ему напоминало о Киссе. Он хотел забрать внучку, но по приказу императора ребёнка забрали во дворец. Дильдару же выделили деньги на расходы в Александрию, но он принципиально от них отказался.

Аристон сначала не поверил в эту, можно сказать, абсурдную историю, но Эмилий даже нанял и подкупил лже-свидетелей, которые подтвердили его слова. Волей-неволей, Аристону пришлось принять эту ложь за истину. Однако, он не осуждал жену за столь подлый поступок и не злился. Это её путь, главное для него было, чтобы Кисса была счастлива.

Дочь он не стал называть в честь Киссы, назвал в честь своей погибшей матери – Анастасией. Пока малышка находилась под контролем сиделок. Это были лучшие молодые рабыни, которые кормили её своим грудным молоком. Причём, молоко также должно было быть лучшее, если ребенок плакал, употребляя его, значит молоко горькое и тогда рабыню выгоняли и сменяли на другую.

Аристон редко посещал свою дочь, что нельзя сказать об императоре, который то и дело, что сюсюкался с ней и играл. Он видел в девочке своего друга.

Аристон, обретя покой, совершенно не знал, что же делать дальше? Войны нет, козней и интриг во дворце тоже, заговоров не намечается, все счастливы? Слишком подозрительно, осталось выяснить всё ли так на самом деле.

***

Император резко открыл глаза. Потолок был украшен гирляндой из цветов и великолепной фреской. На фреске была изображена девушка с ковшом. Юная девица, с зелёными глазами и каштановыми волосами, как у Киссы…

С тех пор, как вернулся Аристон, Эмилий не мог спокойно спать. Каждую ночь ему снились кошмары. В этих кошмарах была Кисса. Она с укором смотрела на императора, лёжа в постели. Её лицо было бледным, осунувшимся, как тогда, когда Эмилий видел её в последний раз. Он точно знал, что его тогдашний визит пойдёт ей на пользу, однако случилось то, чего не ожидал никто. Она покончила с собой. Но почему об этом узнали только утром? Почему рабыни, которые денно и нощно сидели рядом со своей госпожой этого не заметили? А, может, это они её убили?

Император не видел мёртвую Киссу. Он не смог прийти на её похороны. Ему казалось, что это он виноват в её смерти. Возможно, если бы он забрал её во дворец, этого бы не произошло. От лжи, которую он преподнёс Аристону, становилось ещё хуже. Он пытался убедить себя, что он делает правильно, но ложь – это такая вещь, которая рано или поздно всплывёт наружу. И что тогда? Аристон не простит Эмилия.

Разумеется, император старался тщательно скрывать свои чувства. Аристон слишком чуткий и всегда видит, когда кому-то грустно и плохо. Но Эмилий научился не показывать своё истинное лицо. Он всегда сравнивал себя с актёром и часто выступал на сцене в театре. Перед друзьями он – безумный и выживший из ума весельчак. Перед сенаторами – строгий император. Перед рабами – справедливый и гуманный господин. Перед самим собой – уставший от жизни старик.

С детства его считали слабоумным и не воспринимали всерьёз. Всё, что он говорил, взрослые считали за бред сумасшедшего. Эмилий понял, что быть дурачком в глазах людей намного лучше и безопаснее, чем быть самим собой. Если раньше, над ним все измывались и жестоко унижали, выставляя на посмешище, то признав слабоумным, перестали с ним и вовсе контактировать. Разумеется, были времена, когда его приглашали на празднования и пиры, но лишь в качестве, можно сказать, урода, над которым можно смело поиздеваться и бросить пару оскорблений и шуток в его адрес. Если вспомнить императора Клавдия, то при властвовании Калигулы над стариком также измывались и потешались, принуждая играть его роль шута. Для Эмилия же роль «шута» была самой популярной и излюбленной. Ему было приятно приносить людям смех и веселье, впрочем, зная, что все смеются над ним, а не над его нелепыми шутками.

Эмилий, как человек, привыкший играть на публику, нуждался во внимании и похвале, среди своих приближённых он обзавёлся льстецами и поэтами, которые посвящали ему дифирамбы и стихи. Он понимал, что они все лжецы, но они это делали, чтобы угодить императору. Вот и сейчас, Эмилий пытался угодить Аристону. Его ложь была во благо.

– Ваше августейшество, вы проснулись, – сказал старик Катон, который медленно приоткрыл дверь и вошёл вовнутрь спальни.

Старик подошёл к окну и раскрыл занавески, пустив в комнату солнечные лучи. Император недовольно закрыл лицо одеялом и прорычал что-то себе под нос.

– Ваше августейшество, вставайте, у вас сегодня много дел.

– Почему, Катон, я не могу спать до тех пор, пока не умру во сне? – Спросил император. Катон не стал ему отвечать. Это был риторический вопрос, не требующий ответа.

– С тех пор, как вы сослали Остория и Адриана, вам приходится отвечать за государственные дела самостоятельно. К тому же вы ограничили полномочия Сената и теперь вы выполняете представительные и организационные функции.

– Мне следует об этом поразмыслить, – проговорил Эмилий.

Завтракал император вместе со своим другом – Аристоном. Сейчас Аристон по-прежнему выполнял функции главного советника и помогал императору в государственных делах. Аристон перестал есть и некоторое время молча смотрел на Эмилия.

– Чтобы ты знал, мой милый дружочек-пирожочек, смотреть на людей, когда они едят – признак невежества и необразованности, – с упрёком проговорил Эмилий и отложил полупустую тарелку. – Считаю, что есть – это дело интимное. В следующий раз я буду обедать в одиночестве.

– Друг мой, я вовсе не хотел тебя обидеть, – ответил Аристон. – Я просто заметил, что ты чем–то озабочен. Может, ты хочешь об этом поговорить?

– Я просто не выспался, Аристон. Благодарю за внимание, но ты прекрасно знаешь, что меня тошнит от заботы.

Эмилий улыбнулся, давая понять, что он шутит. Аристон усмехнулся. Сколько юноша его помнит, император всё время отнекивается от душевных разговоров. Он такой скрытный, загадочный и неприступный. Именно эти качества делали его интересным, желанным. Хотелось разгадать его тайну, узнать, кто он такой. Эмилий был интригующим человеком. Он напоминал цитадель, за которой скрывалось нечто прекрасное и завораживающее. Он был воплощением бога для Аристона. Любовь – есть желание. Чтобы тебя любили – необходимо стать таинственным, скрытным и недоступным. Именно твоя недосягаемость порождает желание. Будь таинственным, будь желанным. Отсюда придёт и любовь.

Император отвёл взгляд и задумался. Аристон словно видит его насквозь. Видит, как императора что-то гложет, снедает и разрывает его грудь изнутри. Видит его внутренние душевные страдания, о которых правитель самой могущественной в мире империи не может никому поведать, разве что самому себе. С тех пор, как Аристон вернулся, всё изменилось. Не только император, но и, казалось, весь Рим. Что-то было не так, чего-то не хватало, но Аристон не понимал, чего именно.

После британской войны Аристон всё ещё не понимал, мёртв он или жив. Всё так быстро и стихийно происходило, события сменялись одно за другим. Вот он на войне, а вот и в плену. Он помнил образ дочери Муйредаха Маты. Помнил, но смутно. Да, то, что произошло у него на глазах было ужасно. Но ещё ужаснее было то, что он был в разлуке с любимым другом – Эмилием. Он слишком был озабочен императором, что мысли о Риме заполонили его взор и не позволяли увидеть ту резню в тот самый день. День, когда он снова стал свободным и вновь попал в плен. В плен к римлянам. Кто всё-таки страшнее и ужаснее – римляне или кельты? И тех, и других в то время обуяло чувство ненависти и возмездия. И тех, и других двигало желание отомстить друг другу за обиды и страдания, которые они принесли себе бесчеловечностью и равнодушием. Родителей Муйредаха убили римские солдаты. Это побудило Муйредаха собрать армию и пойти войной на весь римский народ. Но нельзя судить о всём народе лишь по кучке необразованных глупцов, которых боги рано или поздно сами накажут за их грехи.

Месть и ненависть…Эти чувства делают нас чудовищами. За полученные страдания и обиду мы как правило пытаемся проучить негодяев, забывая о том, что сами же уподобляемся этим негодяям. Необходимо научиться прощать. Такое умение – это дар, который сделает тебя человеком. Счастливым человеком.

***

После завтрака император Эмилий занялся государственными делами. Да государственные дела не терпят отлагательства. Сначала император решил разобрать письма подданных, в этих письмах он видел человеческие страдания. Они были проникнуты болью и искренностью. Эти письма принадлежали различным сословиям, как правило, их писали плебеи – люди страждущие и ищущих спасение. И спасения они видели только в одном – в гуманности и справедливости императора Эмилия. Страждущие уповали на внимание и добрую волю правителя, ибо лишь император мог спасти их жизнь.

Писатели не стеснялись своих чувств, они пытались показать читателю истинное положение дел. Для кого-то возможно писать депешу на адрес правителя самой могущественный в мире империи бесчестно и недостойно, и кто-то возможно предпочел бы погибнуть или смириться с нелегкой судьбой, ну кто-то просто отринул все свои принципы и убеждения, настолько желает сделать свою жизнь лучше и легче, что всего-навсего позабыл понятие чести. Это можно объяснить. Таких людей не стоит осуждать, ибо это всего лишь инстинкт самосохранения.

Возможно удивителен тот факт, что императору попадают письма напрямую. Тем более такого интимного содержания. В основном люди жаловались на голод, причиной которого стала прошедшая война. Весь государственный бюджет Рима был израсходован на кампанию, а также на триумф. Да, безусловно, проблемами плебса должны заниматься магистраты и народные трибуны, но никак не император. Но всех должностных лиц в том числе консулов и проконсулов император, фигурально выражаясь уничтожил, ибо все они были преданы его супруге Урсуле и бывшему советнику Адриану. Разумеется, он не мог доверять им. Посему император возложил на себя это бремя, в то время как лица и органы представительной и исполнительной власти считались формальностью. Безусловно, магистраты и в том числе Сенат были озлоблены на императора и у них были все основания начать мятеж. И они бы начали, если бы имели достаточные ресурсы и поддержку преторианской гвардии. Но гвардия была предана императору и его наследнику. И эта преданность была непоколебима. Причем на стороне императора находилась не только гвардия и римские легионы, но и народ, который искренне любил августа его приемного сына Аристона.

      Сейчас император выполнял функции и государственного секретаря, и архивариуса. Разумеется, о прошлой жизни, полной веселья, беспечности и забот, которой он жил раньше до предательства Адриана, ему пришлось забыть. За это время император сильно постарел и похудел. И мириться он с этим не собирался. Но о своих замыслах он пока что не преминул кому-либо сообщить.

Император снял металлические очки и отложил стопку писем на край стола, за которым он сидел. Эмилий протер глаза и устало вздохнул. Арестован сидел рядом, подле своего императора в маленькой комнатушке ларарии, святилище для семейных богов, которая находилась за тронным залом – Аула регия. Молодой мужчина с острова Кифера заметил изнурённость и усталость императора.

– Ты в порядке? – Спросил Аристон, подойдя сзади к Эмилию.

Он положил свои сильные руки императору на плечи и начал медленно массировать спину. Эмилий краем губ изобразил улыбку и положил свою ладонь Аристону на тыльную сторону руки, прося прекратить массаж.

Император тяжело поднялся со стула, словно титан, державший на своих могучих плечах землю и положив руки за спину, молча зашагал старческой походкой по мрамору в тронный зал. Он шёл, не поднимая ног, всё время шаркая сандалиями по полу, создавая неприятный звук. Аристон последовал за ним, пытаясь не отставать и в то же время не обгонять. Пока он шёл рядом, он пытался заглянуть Эмилию в глаза и распознать его чувства. Но император нарочно отворачивался. Наконец, император остановился возле окна.

– Народ голодает, – спустя минуту заговорил август. – Солдаты измучены войной. Сенат меня ненавидит. С тех пор, как я обложил их налогом и урезал полномочия, бюджет государства должен был в разы увеличиться. В чём проблема? В казначее? Во мне? Что я делаю не так? На прошлой неделе торговые суда привезли в порт двести мешков пшеницы. Возникает вопрос, где хлеб, которым должны были снабдить народ. Я организовал бесплатную раздачу провианта для малоимущих – сухофрукты, зерно, где это всё? Почему эти несчастные люди смеют мне, правителю, сетовать на голод? Я стараюсь всё делать ради своего народа. Я забочусь о нём, как отец заботиться о своих детях. Но вместо благодарности, они дерзко лгут мне и требуют золота. Я совершенно избаловал свой народ.

Эмилий замолчал, собираясь с мыслями. Но Аристон перебил его.

– Август, – сказал он и повернулся к императору лицом. – Ты – прекрасный правитель, знай это. Но проблема не в тебе. Люди не станут просто так писать о своих проблемах самому императору. У них явно были веские причины обратиться именно к тебе. В курии царствует коррупция, которую без уничтожения всего Сената не искоренить. Из-за налога, которым ты обложил сенаторов, дабы пополнить государственный бюджет, они вынуждены воровать, чтобы выжить. Пока ты держишь их на поводке, их руки связаны. Подумай над тем, чтобы хоть частично вернуть исполнительную власть Сенату и ограничить монархию. А что же касается несчастных, что пишут тебе о голоде – то я не думаю, что они лгут. Возможно, тот, кто ответственен за раздачу провианта, злоупотребляет своими полномочиями и морит народ голодом в корыстных целях. Сенат хочет вернуть себе власть, сделать Рим – республикой, как в былые времена, и они сделают всё, чтобы свергнуть тебя с престола.

– Этому не бывать, Аристон, – ответил твёрдо император и демонстративно поднял палец вверх, чем-то сейчас напоминая скульптуру Октавиана Августа. – Пока преторианцы на моей стороне, мятеж мне не страшен.

– Вот именно, – сказал Аристон. – И сенаторам это известно. Но народ – это также отличное оружие, если им владеет Сенат. Они имеют намерение посеять ненависть и развеять любовь, которую сейчас испытывает народ по отношению к тебе. Голодный народ – сделает всё, чтобы спасти себя – даже пойдёт с огнём и мечом на Палатин. Даже пёс, способен съесть собственного хозяина, если голоден. Они прячут или вовсе уничтожают мешки с зерном. Возможно, даже скупают его на рынках у продавцов. Положение тем самым накаляется.

– Гхм, знакомая ситуация была во времена правления Тиберия Клавдия Цезаря, – прокомментировал Эмилий, почесав в задумчивости бороду. – Я бы сказал, типичный случай. Самый лёгкий способ свержения императора с престола – использовать против него собственный народ.

Император загорелся в глазах и улыбнулся. Догадки Аристона подняли ему настроение.

– Спасибо за поддержку, Аристон. Ты смог убедить меня, что я не причастен ко всем бедам в моей стране. Я рад, что ты снова со мной, мой друг.

Эмилий обнял Аристона за плечи.

– Я обязательно подумаю над твоими словами.

– Может, Квинт займётся расследованием заговора? – Спросил Аристон и хотел уже позвать его, но Эмилий остановил его жестом руки.

– Нет, не стоит.

– Но почему? Квинт отличный сыщик.

Эмилий отошёл от окна и снова положил руки за спину. Аристон ждал ответа, продолжая стоять на прежнем месте.

Спустя минуту размышления и бесцельной ходьбы по залу, император остановился возле Аристона и вдохнул, приготовившись ответить. Глаза его смотрели вниз.

– Я…я, – император колебался и не мог твёрдо ответить. Аристон наклонил голову набок, пытаясь взглянуть императору в глаза. – Я сам займусь расследованием. Квинт однажды уже искал предателя, что покушался на твою жизнь. Но он так и не нашёл его, хотя всем известно, что это была моя жена. Она снова может быть причастна к этому.

– Эмилий, ты не слышишь меня, – повысил голос Аристон. – Центурион Квинтилий должен этим заняться. Он твой друг. В крайнем случае, ты можешь положиться на меня, и я займусь расследованием. Ты, видимо, забыл, кто ты такой. Тогда позволь напомнить, ты – император. У тебя есть подданные, слуги, солдаты, у тебя есть народ. Но ты хочешь жить жизнью обычного человека, который ставит своей целью – взвалить на свои плечи чужие проблемы и делать людей счастливее.

– Быть может, это моё предназначение. Быть может, боги послали меня в этот мир именно с этой целью. Приносить людям счастье.

– Ты не Иисус, не страждущий человек, не жрец и не весталка¹*, жизнь которых полна лишений и самопожертвования. Ты – император. Ты живёшь, чтобы внушать людям поддержку, обеспечить им защиту и жизнь в твоей стране. Чтобы быть тем, ради которого хочется жить и тем, ради которого можно умереть. Ты – отец наш. Ты должен оберегать своих детей и следить за благосостоянием в своей стране. Но остальные функции – исполняют твои подданные. Подданные для того и нужны, чтобы облегчить твою жизнь и позволить заниматься мирскими делами. Выступай на собрании в курии, перед народом, участвуй в жертвоприношении, устраивай игры, празднества, раздавай монеты и еду. Живи в любви своего народа. Будь счастлив.

– Ты хочешь сказать, что я всего лишь лицо? – Изумился император и по привычке надул губы. – Если ты говоришь, что я отец – то я должен вести себя как отец. Но какой нормальный родитель сможет смотреть, как их детей обижают и морят голодом? В то время как я – император, ем и пью вдосталь. Закончились те времена, когда миром правил Адриан и моя супруга Урсула. Они убедили меня, что в стране всё хорошо и все живут так же счастливо, как и я, не зная забот. Но видимо, это не так.

– Власть должна принадлежать вверенным тебе людям. Твоим друзьям.

Эмилий усмехнулся и посмотрел на Аристона.

– У меня нет друзей. Я никому не доверяю.

– Даже мне?

Эмилий хмыкнул и слабо кивнул. В глазах Аристона появилась печаль. Тогда Эмилий поспешил его успокоить.

– Более того, мой милый, я не доверяю даже самому себе.

Император похлопал Аристона по плечу и направился прочь.

***

Да император Эмилий никому не доверял. Его можно было понять. Сначала его супруга Урсула, которая, казалось бы, была самым близким человеком и другом, в конце концов, оказалась предательницей. Затем его советник Адриан, которого император знал всю свою жизнь. Удивительно то, что человек доверяет кому-то, считает его своим другом, семьей, ему кажется, что он его знает, ведь он все время рядом, поддерживает тебя, утешает, когда тебе плохо – он рядом, когда тебе весело – он рядом. Он не только твой друг – он твой брат, твоя сестра, твой отец и твоя мать. Ты уверен в верности своего друга, ты убежден, что он тебя никогда не предаст. Однако насколько хорошо ты бы ни знал своего близкого, он способен вонзить тебе нож в спину, ибо никто не может распознать истинные чувства и помыслы человека, лишь богам известно, что творится у него в голове. Поэтому нельзя никому доверять, чтобы потом не жалеть, необходимо всегда быть готовым к предательству.

Император Эмилий не знал, что такое истинная дружба и любовь. Он не верил в существование данных слов и считал их пустыми звуками для себя. Безусловно, когда-то он любил и имел друзей, например, в лице центуриона Квинта, но сейчас после того как весь Рим пошел против него, и каждый плебей за буханку хлеба был способен на убийство императора, он понял, что в мерах предосторожности он должен быть проницательным, подозрительным, дотошным, видеть человека изнутри, искать в нем слабости, изъяны и недостатки, чтобы потом при необходимости использовать их против него же. Иными словами, никому не доверяй.

Аристон покинул зал после ухода императора и решил навестить друга Антиоха. Антиох тем временем находился в левом крыле дворца вместе с рабами. По пути Аристон встретил старика Катона.

Старик улыбнулся юному цезарю и поклонился.

– Здравствуйте, Цезарь. Вы, верно, ищите своего друга?

Аристон кивнул и начал оглядываться.

Катон молча указал дряхлой рукой в сторону комнаты дочери Аристона – Анастасии. Молодой отец слабо услышал детский плач.

– Вы давно не посещали свою дочь, – упрекнул его вольноотпущенник. – Она уже, наверное, забыла вас.

Аристон покраснел. Он не любил детей, их вечный плач, опорожнение, болезни. Они всё время требуют к себе внимание. Цезарь не верил, что он был таким же. Да, это была его дочь, его кровь и его наследие, но она напоминала ему бывшую супругу Киссу. Невольно, он всё же был обижен на её поступок, который она якобы совершила. Возможно, когда Анастасия вырастит, она так же, как и её мать сбежит в Александрию или того хуже станет куртизанкой. Но Аристон знал, что он этого не допустит.

Он медленно подошёл к комнате и дёрнул за дверную ручку. Дверь не была заперта. Зайдя в тусклую комнату, Аристон увидел стоящего подле окна Антиоха. В кроватке Анастасии не оказалось.

Антиох, видимо, не услышал, как кто-то вошёл в комнату и до сих пор не обернулся. Он стоял и немного пританцовывал ногами. Тихо, совсем шёпотом, он пел на греческом. Эта была колыбельная.

В голове невольно начали появляться воспоминания. Говорят, что хорошие события запоминаются человеку в красочных тонах, а плохие – в серых. Сейчас Аристон видел цветную картинку. Он видел мать, которая укладывала его спать. Пока он жил вместе с женщинами он считал это время самым счастливым. Это и было детство. Мать каждую ночь сидела на тюфяке рядом со своими детьми и пела. Её голос ему не забыть. И эту песню тоже.

Юный цезарь улыбнулся. Он не знал, как быть отцом, он не был к этому готов. Не знал, как воспитывать, как учить, как кормить. Это девочка. Он был убеждён, что родится сын. Сын, которого он воспитает воином. Которого он будет тренировать с пелёнок, чтобы тот стал сильным и прекрасным фехтовальщиком. А затем он пойдёт служить в звании офицера в легион и заколет своего первого врага.

«О боги,» – подумал Аристон. – Я сейчас рассуждаю, как свой отец. Планирую будущее для своего ребёнка и не даю распоряжаться собственной жизнью по своему разумею. А если моя дочь не захочет выходить замуж за нелюбимого? И тоже сбежит подобно своему отцу в юности. Сбежит к простолюдину, и они вместе решат покинуть Рим. Затем их схватят пираты. Парня убьют, а её продадут в рабство.»

Аристон от удивления ахнул и тут же прикрыл рот рукой, боясь разбудить дочь. Но этого хватило, чтобы Антиох услышал его.

Бывший раб от испуга и неожиданности чуть не уронил ребёнка на пол. Аристон подбежал, чтобы успокоить Антиоха.

– Господин, вы меня напугали, – шёпотом проговорил Антиох.

Голос его окреп и стал ещё более мужественным. Когда-то мягкие черты лица стали грубыми и острыми. На лице появилась слабая щетина. Аристон немного позавидовал другу. Ибо в свои 17 он всё ещё выглядел женоподобным юнцом, у которого почти не растут волосы на лице. Тело Антиоха тоже окрепло. Раньше он был худым и тонким, низеньким мальчишкой, сейчас же он высокий и мускулистый мужчина. Наверное, жизнь заставила его рано повзрослеть.