Мир без греха

– Что–то важное? – не понял Джеймс.

Янсен сощурил глаза и протянул дорогой новомодный планшет. На полупрозрачном экране шел выпуск государственного канала:

"16 июля 2069 года, в эфире ИнфоПервый. К главным новостям за сегодня: продолжается расследование жестокого массового убийства сорока трех женщин кадетов на улицах столицы вчерашней ночью. Уже задержаны шестеро подозреваемых: у двух обнаружены нелегальные мигрантские документы. Сегодня днем правительственные отряды полиции были усилены новым составом – киберполицейские, оснащенные по последнему слову техники уже предотвратили сотни преступлений, поразительная эффективность…"

Конрад остановил запись на планшете.

– Проект "СРВ" выпустил черных ангелов на улицы. Уже сотни трупов за последние часы.

Джеймс мгновенно протрезвел. День праздника неудачно совпал с таким важным событием; если бы не Конрад Янсен, ранее инвестировавший проект, до того, как его подмяло под себя правительство, то Джеймс Оранж узнал бы о том, что правительство выпустило биокиберов только завтра.

– Что будешь делать? – осторожно спросил Оранж. – События будут развиваться теперь очень стремительно.

– Ничего. Деньги я уже не верну. Но в технологические и тем более биологические разработки я теперь точно инвестировать не буду – слишком дорого мне выходит деление правительством на ноль моих финансов. Если только не сменится власть. Они слишком слабые и уже не держат контроль над обществом.

Джеймс Оранж снова взглянул на экран, где на паузе застыла фигура черного ангела. Картинка казалась нереальной, как кадр из фантастического фильма.

– Я знаю.

Жалость проявление слабости

Человеческий крик ранним утром услышали многие. В густонаселенном районе жилых комплексов истошный, почти животный протяжный звук был настолько непривычным, что люди, услышавшие его, просто вжались от ужаса в ближайшие предметы обстановки помещений. Более храбрые, буквально несколько человек из большого количества обитателей жилого района, осторожно пробирались к источнику звука.

Первым жертву обнаружил пожилой житель соседнего дома. К своим семидесяти годам он повидал многое, уцелел при глобальном затоплении, прошел Точечную войну, но даже он обомлел от увиденного. Жертва уже впала в агонию. Конечности, если бы они были, подрагивали бы. Но их не было. Кровавые обрубки сочились сине фиолетовыми сгустками, пока еще слабо, мужчина не сразу понял, почему. Такое ощущение, что руки и ноги человека у туловища щедро облили жидким азотом, а потом разбили кувалдой, и теперь бесформенный кровоточащий кусок, из которого вытекала кровь вместе с жизнью, необратимо умирал.

Позади мужчины кто–то охнул и осел на пол. Не отвлекаясь от попыток оказания первой помощи, мужчина бросил назад, не оборачиваясь:

– Ремни, веревки. Все, что есть сюда. И вызовите спасателей.

Жгуты было наложить практически невозможно, оттаявшие раны щедро кровоточили. Когда приехали спасатели, смерть была уже необратима. Старик дал показания приехавшей полиции и ушел. Зевак практически не было, ужас сковал людей настолько, что лишь некоторые заметили, что поблизости не оказалось ни одного черного ангела.

Шел декабрь две тысячи семьдесят третьего года.

***

– Современное общество с его менталитетом и социальными институтами. Как бы помягче выразиться, хм. Устарело. Да, именно так – устарело. Говоря языком технологий, требуется усовершенствование. Посмотрите сами: возраст совершеннолетия повышается каждое поколение, дабы избежать и отсрочить наступление ответственности, образование скатывается, как с горки, не смотря на шикарную реформу высших учебных заведений в середине века. Я деликатно умолчу про институт брака – он изжил себя еще в прошлом веке, это факт. Необходимы изменения, новый политический курс, чтобы социальный уровень догнал технологический, пока это еще возможно.

– Джеймс, так как вы состоите в трансгуманистах, вы относитесь к какой–либо партии?

– Вопрос неуместен после моих слов, Оливия, вы меня не слушали. – Джеймс Оранж, блондин лет сорока мягко взмахнул рукой. – Политика тоже требует изменений.

– Это ответ? – ведущая ослепительно улыбнулась в голокамеру.

– Это очередной вопрос к обществу. Готово ли оно измениться, или мы медленно скатимся в средневековье.

– Консерваторы будут не согласны с вами.

– Более чем, Оливия. Я уверен, что еще несколько поколений несогласного большинства и человеческая цивилизация неумолимо приблизится к закату.

– Серьезное заявление, Джеймс. Наша аудитория, конечно, знакома с вашими тезисами и вас действительно поддерживают. – Оливия внимательно заглянула в свой вычурный розовый голоэкран. – Отдать воспитание детей на государственный контроль. Кто захочет расставаться со своим ребенком даже на небольшое время.

– Вы были невнимательны. Я уже неоднократно приводил доказательства своих тезисов. Но повторюсь самым простым: моя семья не занималась моим воспитанием в тридцатых и сороковых годах. Моими учителями были два отличных человека, заинтересованные в получении адекватного результата. Родители занимались материальным обеспечением и корректировкой воспитания. Когда в пятьдесят пятом у меня родилась дочь, ее воспитание я сразу же передал на контроль профессионалов. Сохраняя гармонию и адекватное отношение в семье, мы так же продолжаем воспитывать сына, привлекая к работе над воспитанием и обучением ребенка специалистов. Наша дочь уже два года живет в Сингапуре, и недавно молодая пара решила завести детей. Я поинтересовался, какой стиль воспитания выберут молодые люди и был приятно удивлен, что дочь решила полностью отдать воспитание ребенка профессионалам. Это ли не доказательство, Оливия?

– Но не все могут себе позволить такую роскошь, как постоянные воспитатели. Ваша семья, Джеймс, не испытывает проблем с деньгами.

– Именно поэтому я в разработке своих общественных планировок настаиваю на организации государственного контроля. – прервал ведущую Оранж. – Последствия Точечной войны и наличие черных ангелов давно уже позволяют выделить финансовые средства на эти разработки в области социологических программ, но консервативно настроенные политики правительства не могут, да и не желают пойти на этот шаг. Вопрос: что им мешает заняться будущим? Социологическая стагнация может привести к глобальным разрушительным последствиям. Или подождем, когда возраст совершеннолетия поднимут до тридцати?

– Ограничения совершеннолетия благотворно влияют на общество. Вспомните проблемы с алкоголем и наркотиками в начале века.

Джеймс Оранж резко взмахнул руками.

– Вы бы еще вспомнили расцвет пси в конце шестидесятых. Речь не об этом. Поймите правильно – акселерация поколений в середине века снова сделала скачок, сейчас человек уже в семнадцать – это вполне развитая и способная личность. Всесторонне. Но обретает права и обязанности человек лишь в двадцать пять. И это в лучшем случае, при наличии адекватного образования и цивилизованности территории проживания. Последствия глобального затопления и так катастрофически усугубили положение многих прибрежных стран, разрушили инфраструктуры прибрежных городов и жизни многих людей. Дождаться социального кризиса будет грандиозной ошибкой для человечества.

– Ваша партия имеет политическую программу непонятную для многих.

– Ее нет.

– Простите?

– Нет политической программы. Нет политической партии. Есть планета Земля, орбитальная станция "Единый Мир", производственный комплекс на Луне и маленькая колония на Марсе. Трансгуманистические принципы сильно изменились за последние полвека, теперь любой человек с нашими принципами это планетарист. Политика старого стиля мертва.

Оливия не нашлась что ответить, скосила густо накрашенные глаза в голографический планшет. Джеймс Оранж внимательно посмотрел в голокамеру.

– Это долг каждого цивилизованного человека – преодолеть страх перед будущем и твердо выступить ему навстречу.

Медиафайл закрылся, оставив лишь надпись на экране "повторить с начала?". Нэнси отключила медиаимплантат и пружинисто спрыгнула с полутораметровой высоты. Она делала утреннюю пробежку и остановилась отдохнуть на "трубах" – месте, которое она хорошо знала и помнила с детства. Старое производство с сетью трубопроводов, построенное еще в двадцатом веке, было давно заброшено. Его не стали переносить с окраины города куда–либо. А разбирать производство, видимо, было финансово невыгодно. Вот "трубы" и медленно покрывались налетом времени, служа прибежищем для детей и подростков, в изобилии порождаемых близким жилым массивов крошечных бюджетных жилищ. Пока Нэнси восстанавливала дыхание, пробежала на смарткоме ленту новостей и наткнулась на интервью с Джеймсом Оранжем. Политик в последние годы набирал популярность, одновременно участвуя во всех движениях и умудряясь не занять ни одну из сторон, придерживаясь интересным людям принципов. Но о чем именно толкует светловолосый мужчина с пронзительным взглядом, девушка так и не могла понять, ведь она была простой жительницей города с образованием эколога.

Неподалеку из лабиринта металлоконструкций выползла стайка детей и испуганно воззрилась на девушку, но уже через несколько секунд с хохотом и воплями малыши умчались на следующую полосу препятствий. Сделав пару упражнений, девушка поправила спортивный костюм и побежала дальше, вдоль анфилады заброшенных построек старых времен. Размеренное дыхание бега погрузило девушку в свои мысли.

После того, как внезапно исчез дядя Макс, она и Лита сбились с ног в его поисках. Никто ничего не знал – человек просто исчез. И везде, куда бы женщины не обратились, чувствовалось нежелание людей заниматься этим делом. Были и те, кто оказывал реальную помощь, несколько месяцев в неофициальных СМИ в сети этот случай вызывал оживленные дискуссии. В конце концов, Макса Лидеринга объявили пропавшим без вести и дело оставили открытым до получения данных. Фактически, что означало закрытие темы на всех уровнях.

Потом Нэнси уехала на последний год обучения на Филлипины. Или точнее на то, что от них осталось после глобального затопления в сороковых годах. Жалкие островки и возвышенности, где еще жили люди, не желающие покидать родные края, были опасны для жизни. Адская работа в этой точке земного шара захватила все время Нэнси и год пролетел незаметно. Она вернулась в город в мае семьдесят четвертого уже дипломированным выпускником ИСЭ и решила отдохнуть год, устроившись на непыльную работу в городском архиве. У девушки было много свободного времени и она часто уделяла время пробежкам по старым памятным местам детства.

Подняв голову наверх, Нэнси улыбнулась, заприметив летящую крылатую фигуру черного ангела.

***

В комнате царил бардак. Повсюду валялись пустые пластиковые бутылки, упаковки, разнообразная грязная одежда. Пол проснулся от яркого луча солнца, заглянувшего с края окна. Окно двадцать пятого этажа находилось на западной стороне здания, и парень сообразил, что уже вечер.

– Врубись. – коротко и внятно произнес Пол и поплелся на кухню. Зажужжал кулерами охлаждения куб системного блока компьютера. Запнувшись о разбросанные по комнате груды мусора, парень, ругаясь, поискал на кухне кофе. Не было ничего, кроме трех банок дешевого алкоголя. Пожав плечами, Пол откупорил одну и выпил половину содержимого.

Придя обратно в комнату, устроился на кресле перед монитором. Среди всего хлама в комнате лишь компьютерная система была в более–менее приличном состоянии. Загрузив онлайн игру, Пол зашел на сервер и проверил торговые позиции, которые установил вчера. В личные сообщения сразу посыпались просьбы, приветствия и угрозы – обычное дело в мире онлайн игр. Парень допил банку и, не глядя, выбросил через плечо. Убираться сегодня не хотелось. Как и неделю, и месяц назад.

За полтора года, после того, как Пол уволился из Центра, он так никуда и не устроился. Жил на деньги семьи, а когда при очередном скандале его лишили финансирования, начал зарабатывать в сети. Подсел на алкоголь, легкое пси, онлайн игры. Иногда бывает, люди от безысходности начинают прожигать жизнь, убивая время абсолютно ненужной чепухой. Такой момент настал и у Пола, выпускника ИКТа.

Парень откупорил еще одну банку и, приготовившись уже всосать содержимое, услышал, как открылась входная дверь. Гостей он сегодня не ждал, как и всегда. Последний раз к нему кто–то приходил полтора месяца назад.

Краем глаза Пол увидел, как в комнату вошел отец. Мужчина носком дорогого ботинка отпихнул попавшуюся на пути коробку из–под набора видеоадаптеров.

– Разуваться не буду.

– Ага. Я сегодня еще не убирал с утра.

Отец распахнул полы пиджака и засунул руки в карманы, пройдя к окну.

– Все херней маешься?

– Да. – безэмоционально ответил Пол. Скандала было не избежать, и он отрешенно пялился в экран, бездумно крутя в руках полную банку.

Молчание затягивалось, отец созерцал предвечерний город за окном, парень потянулся за лежащей на столе капсулой пси. Возможно, на этот раз удастся не разозлиться, если принять препарат, подумалось ему.

– Погоди, есть разговор.

Рука Пола с капсулой застыла на полпути ко рту, когда он услышал покладистый голос отца. Обычно в семье скандалить начинали по нарастающей, с легких уколов, заканчивая криком с матом. Но сегодня отец явно был настроен на конструктивный разговор. На экране высветилась надпись "связь с сервером прервалась". Пол поморщился и, развернувшись на кресле, выпил несколько глотков из банки. Отец продолжал, все так же глядя в окно.

– Нам с матерью совсем не хочется, чтобы ты и дальше гнил здесь. Поэтому я тебе кое–что привез. Внизу стоит машина, в ней хорошее оборудование. Все лучшего качества, что я смог найти у своих поставщиков. Приведи свое жилище в порядок, технику поднимешь сюда сам. – мужчина бросил пластину инфоключа от машины на стоящий у окна пыльный стол. – Попробуй свои навыки, полученные в ИКТе, пока еще не все мозги тебе пси убило.

Отец развернулся и спокойно посмотрел на недоумевающего отпрыска. Подошел ближе, достал из кармана карту с голографическим чипом. Вокруг нее слабо мерцал ореол привилегированного доступа.

– Что именно ты будешь делать, меня не интересует. Зайду месяца через три, проверю, как ты. И еще: играл на сервере "шпильхейм"?

– Да. – ответил Пол.

– Мои спецы тебя взломали и удалили все данные. Займись делом. – мужчина протянул парню карту. – Здесь тебе хватит денег надолго. Можешь допивать свое бухло, обдумывать и приступать. Если умудришься вляпаться в грязные дела, на помощь не рассчитывай. Я и так тебе помог достаточно.

Пол рассеянно взял протянутую ему карту и взглядом проводил уходящую фигуру отца. Допил остатки алкоголя и, откупорив третью банку, проверил игровой сервер. Все было удалено, включая аккаунт. Вновь протянул руку к капсуле пси, но в последний момент отдернул.

– Вот дерьмо.

Развернув кресло, уставился в окно на стремительно темнеющее небо и допил алкоголь. Встав, прошел на кухню и взяв объемный мусорный пакет, бросил емкость внутрь. Мусора выносить нужно было много.

***

Женщина смерила гостя презрительным взглядом. Молодой высоченный парень крутился в магазине уже битых пять минут и начал действовать ей на нервы. Ювелирная лавка женщины, расположенная в туманном Альбионе, за годы своего существования повидала много разных клиентов, как и ее хозяйка. Особенно яркими для женщины были воспоминания о двадцатых годах, в самый разгар преступности. В те годы бывало ее отец несколько раз защищал свое имущество и недвижимость с автоматической винтовкой М–16А2 в руках. С тех пор гости мрачного вида и явно неместные, пугали женщину, а с возрастом вызывали у нее злость. Женщина немного переместилась за прилавком, поближе к кнопке вызова тревоги, не доверяя установленным в ювелирной лавке охранным системам.

Долговязый клиент как будто очнулся и размашистым шагом подошел к женщине. Ткнул пальцем в витрину на одно из дешевых колец.

– Вот это, пожалуйста.

Немного опешив, женщина потребовала деньги и, получив оплату наличными, упаковала покупку.

Рости спрятал коробочку во внутренний карман плаща и стремительно вышел из ювелирной лавки. На улице царил обычно вечерний бедлам. Крупная улица была забита шествием религиозных сектантов какого–то там по счету судного дня, и Деланор свернул в переулок. Он оказался торговым, повсюду торговали всем, что только возможно. Приобрести здесь тяжелые пси препараты или нелегальные имплантаты, было как купить в магазине хлеба. Торговцы здесь не боялись ничего, то, что осталось от полиции сюда не совались, а ангелов не интересовали экономические преступления. Дела тут, в основном, вели честно, никому не были нужны скандалы, которые привлекут крылатых на эмоции. Психованных клиентов или обдолбавшихся наркоманов с торгового переулка просто выбрасывали на проспект, где их иногда подбирал редкий патруль или уничтожал из БАна ангел. Но чаще таких субъектов обирали до нитки местные воришки и утром они, слегка придя в адекватное состояние расползались, как тараканы по своим логовам.

Парень шел прямо, не обращая внимания на торговое безумие вокруг, до места назначения ему оставалось три квартала. За углом старого района построек тридцатых годов торговые ряды закончились, лишь все первые этажи щедро были украшены разномастной рекламой, от простых вывесок до новейших вычурных голографических установок, транслирующих товары или услуги прямо на улочку. Рости не сразу сообразил, что все люди идут ему навстречу, задумавшись о своем. Очнулся лишь, практически наткнувшись на плотную шеренгу украшенных светящимися татуировками короткостриженых людей. Недоуменно оглядел их – неужели сектанты решили устроить свару прямо посреди города. Но религиозники просто стояли непроницаемыми рядами, преграждая путь.

На него уже обратили внимание, ближайшие к Рости внимательно уставились на него одухотворенными взглядами и застыли, как истуканы.

– Неверие ненаказуемо и огонь сожжет тебя. Спаси свою душу, пока не поздно.

– Обойдусь. – коротко ответил Деланор и двинулся вперед.

Стоявший перед ним парень был одного с ним роста, полностью лысый, череп слабо мерцал световыми татуировками в сумраке. Он протянул ему карманный терминал оплаты.

– Мы спасем тебя, даже если ты не желаешь этого. Пожертвуй деньги, апокалипсис близко, тебе они не нужны.

Деланор спокойно уставился вплотную в лицо фанатика. Заговорил его сосед, плотный мужичок лет пятидесяти.

– Как твое имя?

– Ростислав. – раскатисто произнес Деланор.

Ряды расступились. Фанатики нехотя освобождали путь. Деланор шел сквозь них, как нож сквозь масло. Удивительно, границы мира уже полвека как прозрачны, государства многонациональны, а славянское имя, данное ему матушкой, до сих пор в людях вызывает почтительную дрожь. Рости уже плохо ее помнил, он ушел из дома за год до того, как на улицах порядком занялись биокиберы. Помнил лишь, что это была очень властная и громкая женщина, которую безумно бесило его спокойствие.

На проспекте по центру дороги шли религиозные фанатики, парализовав движение машин. Рости быстро прошел оставшиеся два квартала и нырнул в подъезд, сухо кивнув консьержу. Тот не обратил на него внимания, полностью уйдя в просмотр медиа в глазных и ушных имплантатах.

Войдя в квартиру, он включил освещение. Лиза стояла у окна, то ли созерцая религиозное шествие, то ли использовала имплантаты. Рости пару секунд разглядывал ее фигуру и направился на кухню. Приготовив чай, вернулся в комнату и, подойдя к девушке, протянул ей дымящуюся чашку. На этот раз она обратила внимание.

– Спасибо. Я тестировала детализацию и усиление звука.

– Я так и понял. – Рости уронил свое тело в кресло, которое жалобным скрипом запротестовало против такого интенсивного использования.

– Я пересмотрела множество исторических архивов. Странно, но еще десяток лет назад этих клоунов разогнали бы специальными звуколазерными установками. Сейчас они, наверное, ржавеют в государственных ангарах техники.

Рости пригубил чай.

– Или переоборудованы в что–нибудь полезное.

– Полезное ли? – задумчиво произнесла девушка в пустоту.

Два года назад они бежали от Центра как можно дальше. Сначала уехали на холодный север, где несколько месяцев жили, как в шпионской мелодраме, подскакивая до потолка от каждого приближающегося к ним человека. Лиза держала палец на спусковом крючке, готовая в любой момент слить доступную им информацию в Сеть. Но ничего не происходило, их никто не искал, было лишь удивление внезапным побегом от тех, кто знал их. В конце концов они плюнули на шпионские игры и уехали в транснациональный мегаполис туманного Альбиона.

Здесь Елизавета Гранд снова взялась за старое, промышляя журналистской деятельностью. Осторожно копнула информацию про полицейского Макса Цербера, но никто ничего не знал. От того случая Рости впервые на ее памяти разозлился и одним ударом разнес в щепки межкомнатную дверь. Услышав шорох крыльев за окном, они застыли от ужаса, но все обошлось – биокибер потерял мгновенно стихнувшую ярость спецназовца.

У них были странные отношения даже по меркам этого странного времени. Всё было чересчур – от упаднического "все ужасно" до экзальтированного "это божественно". Лиза даже уезжала на три дня, после очередного недопонимания. Потом вернулась, вытащив мертвецки пьяного Рости из местного бара. Посетители с ужасом наблюдали, как низенькая девушка утаскивала пьяного в хлам долговязого парня на улицу.

Рости нашел работу в местной государственной администрации. В здании обитали местные мелкие шишки госаппарата и периодически заглядывали крупные. Лиза на всякий случай расспрашивала Рости о том, что там происходит, но не было ничего для нее интересного. А девушка продолжала тем временем собирать по крупицам информацию о проекте "СРВ".

Рости рывком встал с кресла и, подойдя, забрал у Лизы опустевшую чашку, отставив посуду на тумбочку. Лиза снова посмотрела в окно, Рости обнял девушку.

– Почему ты еще в верхней одежде, ты и без нее очень огромный.

– Потому что у меня во внутреннем кармане для тебя подарок. – Деланор широко и глупо ухмыльнулся.

Лиза нахмурилась, но быстро нырнула рукой в указанный карман. Нащупав маленький предмет, быстро извлекла его на свет. Подозрительно посмотрела на все еще глупо ухмыляющегося Рости.

– Если это периферия для медиашлема, то возможно ты зря потратил деньги.

Быстро развернув упаковку, Лиза открыла коробочку и глаза девушки расширились.

– Вот это.... Очень неожиданно! – Елизавета Гранд впервые за вечер улыбнулась.

На улице что–то полыхнуло, раздались крики, шум толпы нарастал. Ясно различимый звук крыльев биокиберов и последовавший за ним звук работающего биологического аннигилятора.

***

Человек по имени Ник наблюдал. Его объектами наблюдения было множество целей на четырех голографических экранах последних моделей. Помещение, где находился Ник, было не слишком большим, но и не тесным. Одну из стен полностью занимал огромный системный блок с сервером. Безопасность и незаметность требовали больших мощностей в информационный век. Тихое гудение кондиционера и еле слышный треск неоновых ламп освещения практически не нарушали тишину. Ник шевельнулся и комбинацией клавиш вывел на один из экранов схематическое изображение помещений здания и пробежал курсором по точкам в ней. С каждым прикосновением к точке выскакивало отдельное меню с десятками строчек. Все они горели серым. Ник включил музыку. Не всегда синхронные ритмы музыкальных инструментов мягко наполни звуком помещение.

Внешность Ника была малозаметной, не запоминаемой. Обычные черты лица, средний нос, простые губы, непонятного цвета глаза. В толпе людей, даже когда на него смотрели более минуты, потом никогда не могли описать его внешность. Он как будто растворялся, взгляды людей проходили сквозь него, не задерживаясь на деталях, которых не было.

У Ника не было документов, он нигде не жил официально. Это было практически невозможно во второй половине двадцать первого века. У него даже не было возраста. Ник сам не знал, сколько ему лет, двадцать, сорок или шестьдесят. И у него не было имени. Ником его называли лишь цели, которым он так представлялся. Своего имени он не знал. Да и ему не было нужно это знание, как и знание о возрасте и прочие незначительные детали социума, которым люди так сильно предают значение.

Просмотрев все точки на электронном чертеже, Ник вывел на соседний экран список новостей за последнее время, бегло просмотрел его и выбрал репортаж одного частного информационного источника о терраформировании восточного побережья северной Америки. Медиафайл был сделан профессионально и качественно, оператор грамотно заснял панораму проводившихся на побережье работ. Четкий женский голос за кадром вел повествование:

– В августе сорок второго года Калифорния все же была затоплена прорывом северной части грандиозной многокилометровой плотины. Ее сохранившиеся части вы можете видеть под водой, они скрылись уже на десятки метров, но кое–где еще выступают. Поразительно, что количество жертв исчислялось всего тысяча сто тремя людьми. Несмотря на то, что подготовлены были все, до сих пор ходят слухи о намеренном повреждении водозащитного сооружения. Эвакуация из затопленного района вглубь континента происходила быстро и без эксцессов, что вызывало зависть у других государств, которые понесли неизмеримо большие потери среди населения и инфраструктур.

Диктор подождала, пока камера закончит облет побережья, и снова продолжила после того, как изображение начало показывать технику и людей на побережье.

– Сейчас линия водораздела отодвигается дальше с каждым годом. Люди возвращают себе то, что природа забрала у них.

Ник выключил медиафайл и пролистнул список в самый конец и промотал новый файл на середину.

– Девятый сектор станции "Единый Мир" был запущен в мае семьдесят третьего и полностью был смонтирован и введен в рабочее состояние всего месяц назад. Тем временем национальный проект трех государств НКС только через пятьдесят дней получит свою четвертую секцию. Во второй раз ее будет выводить по частям шесть сверхтяжелых носителей "Берфорс".

В помещении раздался посторонний звук, нарушивший и без того рваный ритм музыки. Но Ник отреагировал раньше, как будто почувствовав неладное заранее и уже был на ногах. Быстро бросив взгляд на третий экран, специалист встал посередине и вскинул руки. В тот же момент в помещение вошли двое. В руках у них были парализаторы, но под одеждой угадывались очертания еще какого–то оружия.

– Национальная безопасность. Производим арест.

– Вряд ли. – ответил Ник.

За спиной оперативников национальной безопасности зашуршали гелиодроны и в тот же момент люди ничком осели на пол. Дроны спрятали разрядники и зависли в тишине помещения.

Ник прошел к затемнённой стене и открыл там нишу. Тесная кабина захлопнулась, и пневматическая капсула рухнула вниз по тоннелю в подвал. Там Ник перелез через вентиляционное отверстие в соседнее здание и пробежал до его противоположного торца. Выйдя в покосившуюся дверь, запер замок и направился на соседнюю улицу. Пройдя четыре дома, достал смартком и приняв данные, активировал систему. Яркий свет озарил последний этаж здания, в котором находилось помещение с техникой, теперь плавившейся под воздействием высоких температур. Теперь никто не мог достать данные с полностью уничтоженных компьютерных систем. С той стороны раздавались отрывистые команды, крики и над зданием парил биокибер, внимательно сканирующий местность. Ник шел, не оборачиваясь.

***

Транспорт опаздывал. Видимо, снова начались проблемы с электроснабжением, такое случалось один или два раза в неделю. Пол вывел часы на сетчатку глаза, посмотрел время и выключил имплантат.

За пару месяцев он изучил предоставленное отцом оборудование вдоль и поперек. Фактически, Пол мог теперь дома собрать сложнейший наноимплантат или небольшой термоядерный реактор. Но куда применить новейшие разработки он решительно не осознавал. Поэтому в очередной раз в выходные дожидался, когда вакуумный поезд выпрыгнет из туннеля. На информационном табло выскочила надпись с извинениями и в подземку стремительно влетела игла турботранспорта.

Пятнадцать минут на скорости в четыре сотни километров в час и Пол вышел в подземку далеко за пределами города. Станция вакуумного поезда располагалось прямо над заброшенным промышленным комплексом, который и был увеселительным молодежным центром. Тут, вдали от урбанизации, молодежь гудела вечерами и ночами, не опасаясь крылатого возмездия с небес. Драки случались, но редко, все же люди привыкали вести себя сдержанней. На всякий случай, владельцы, основавшие центр развлечений, привлекли на службу частную охранную компанию, которая осуществляла наблюдение за появлением биокиберов. Разумеется, все это было организовано нелегально, о чем знали все. Но в двадцать первом веке это было обычным делом, так что никто особо не удивлялся.

Парень заглянул в несколько баров и остановился в одном, с умеренными ценами и не слишком галдящей публикой. Не спеша потягивая спиртное, завел знакомство с двумя девушками, от которых вскоре ретировался, заметив через свой новый имплантат, что одна из них не совсем девушка. Качественная хирургия, с появлением в пятидесятых годах новых биотехнологий, могла в совершенстве изменять человеческий организм. Апофеозом совокупности этих технологий стало форсирование психики и, соответственно, создание черных ангелов, после чего ООН был наложен мораторий на совершенствование человека, в том числе и генетическое. Кто именно изобрел нейросинаптический метод, прозванный впоследствии форсированием, не знал никто. Но то, что все остальное доделал ученый Эндрэй Поланский знали все, кто был в теме. Пол подозревал, что его отец был как–то связан с проектом в самом его начале – уж очень он мрачнел и всегда нелестно отзывался о всем, что было связано с этой государственной программой.

Пол увидел знакомое лицо и махнул рукой – к стойке бара подкатился высокий дородный улыбающийся мужчина.

– Пол Янсен! Я уж думал тебя давно в андроида переплавили и на запчасти разобрали! – заорал на все заведение толстяк.

– Не фамильярничай, Кай. – улыбнулся Пол. – Как сам?

– Да получше, чем ты выглядишь! – захохотал Кай. – Ты что в этой дыре торчишь, пойдем наверх, там сейчас будет жарко.

По дороге наверх парни напоролись на драку – трое женщин таскали друг друга за волосы под свист и улюлюканье собравшейся вокруг толпы.

– Прямо как в добрые шестидесятые! – Восторженно щелкнул языком Кай и картинно смахнул как будто навернувшуюся слезу умиления. – Но не будем дожидаться окончания этого великолепного зрелища, вперед и вверх, как завещал один русский поэт!