Мир без греха

– Ты уже и до русского добрался, мало тебе трех выученных языков? – Пытаясь не отстать от стремительного толстяка, на ходу произнес Пол.

Кай слегка умерил темп почти бега.

– Лишним не будет, в дополнение к английскому, китайскому и испанскому. Odin hren рано или поздно все языки сольются в один – это неизбежно. По крайней мере я могу распознать, что меня обматерили четыре из восьми миллиардов населения этой планеты.

– Ага. И товарищу майору сможешь все рассказать в два раза быстрее, – усмехнулся Пол. Парни вышли на ярко освещенную крышу, слегка прикрытую сверху остекленными фермами. Уже вовсю сияли звезды, вечерело рано. Пол углядел известную голокоманду на сцене посреди крыши. Но Кай потащил его на периферию к наспех установленным торговым точкам за неизбежным повышением градуса в организмах. Об этом Пол не сильно беспокоился, так как недавно приобрел дорогой медицинский имплантат с кучей полезных функций, включая подавление абстинентного синдрома.

Голографический концерт начался – успели ровно за минуту до начала. Тематикой аудиовизуальных проекций были события точечной войны. Среди толпы проезжали танки, бежали пехотинцы, над головами пролетала авиация и дроны. Мерцающий ландшафт среди зрителей менялся с бело–желтого пустынного на блистающие всеми красками зеленого тропический и на искрящийся оттенками белого и серого тундровый. Пола завораживали голографические концерты – совокупность света и движения давали эффект глубокого погружения и порождали полную атмосферность. Некоторые люди использовали сильные пси в больших дозах, чтобы эффект погружения был максимальным. Таких иногда увозили с голоконцертов медицинские бригады. Такова человеческая ненасытная природа – целого мира мало.

– Великолепно – громогласно перекричал Кай музыкальное сопровождение, вернув Пола из навеянного технологиями состояния созерцания. – Точечную войну было бы правильнее назвать высокоточной – боевые действия велись с применением высоких технологий, включая использование микроракет с орбитальных спутников и примитивных тогда еще наноботов. Поразительно, что боевые действия в Африке и Океании велись даже копьями и луками. Воистину, шикарный контраст!

Вступительный десятиминутный голографический фрагмент завершился серией тактических ядерных взрывов. Пол поежился – до сих пор никто не знал, кто применил на городах стран третьего мира ядерное оружие, унесшее жизни двадцати миллионов людей. В десять раз больше, чем жертвы ядерных бомбардировок Японии. Впрочем, перенаселенные нищие страны третьего мира почти не заметили потерь, больше сокрушаясь утратой инфраструктуры городов, а сверхдержавы были слишком заняты своими боевыми действиями. Мир узнал о применении ядерных тактических зарядов лишь через год после окончания войны, когда страны третьего мира смогли докричаться до цивилизации, а после драки, как известно, кулаками не машут.

– Наука, технологии и медицина продлили нам жизнь на десятки лет, по сравнению с началом века. Моему отцу семьдесят четыре года, но он все еще активно занимается промышленностью и экономикой. Мне двадцать четыре и впереди еще вся жизнь. На что же мы ее тратим здесь. – задумчиво проговорил Пол. Кай усмехнулся.

– Не думай о времени, иначе скатишься в философские рассуждения о тщетности всего сущего. Не думаешь вернуться в ИКТ?

– Зачем? Я, наверное, зря отправился работать в Центр. Сейчас совершенно не желаю работать в системе. Займусь фрилансом.

Кай хмыкнул и уверенно свернул пробку с новой бутылки алкоголя. Выпив почти все в молчании под следующую композицию, Кай с Полом пробрались в центр толпы. Там царило оживленное действие, преимущественно молодежь развлекалась вечными для этого поколения ценностями – закидывалась веществами и дралась.

Сильно спрессованная толпа в центре крыши не заметила сигналов с охранных вышек, даже когда стихли звук и свет. Пол с ужасом увидел мелькнувшие в толпе черные крылья и протяжный звук БАна. Перезарядка излучателя длилась двенадцать секунд и кинувшийся на черного ангела человек с перекошенным злобой лицом встретил выстрел в упор. Кинетический заряд прошил тело насквозь и по траектории выстрела влетел в массивное туловище Кая. На Пола брызнула кровь из раны, и он опустил взгляд вниз, себе на грудь. Набухающие на одежде красные пятна были не только кровью Кая. Кинетическая пуля застряла в груди Пола. Парень почувствовал вибрацию, загорелся интерфейс медицинского имплантата: "Серьезное повреждение сердечной мышцы, производится стабилизация, отправлен запрос на медицинскую помощь". Пол протянул руку вперед, к лежащему на боку Каю. Тот был без сознания, возможно в шоке, что неудивительно после выстрела в корпус навылет. Пол ощущал действие транквилизатора и удивленно подумал, что не зря обзавелся медицинским имплантатом. Спокойно поднял глаза – на расстоянии трех метров от него черный ангел вскинул завершивший перезарядку БАн на очередного бедолагу и разрядил излучатель. На матовой броне проглядывали цифры. Триста сорок два. Пол узнал боевую единицу, они встречались десятки раз на взлетной площадке Центра. Вскоре биокиберы включили генераторы нейронного подавления, их активация происходила удаленной командой из Центра.

Пол вспомнил события, которые случились с ним почти два года назад. Как в Центре перед ним рухнул черный ангел. Как он потом решил уйти и напился в городе. Как познакомился с девушкой и как его ударил тот псих. Как снова появился биокибер. Мысль, идея, концепция уже зрели в его голове. Пол навскидку прикинул, что из необходимой техники потребуется для последующей разработки задуманного. Глаза парня уже загорелись огнем изобретателя – у него было практически все, что нужно.

***

Лиза сидела в небольшом уютном кафе на четвертом этаже и внимательно разглядывала через имплантаты оцепление. Случайно увидев в сети странное происшествие, девушка сначала не придала ему значения. Но, проверив данные, удивленно обнаружила, что в оцеплении находилось более десяти специалистов и решила разведать. Работы на последнем этаже здания велись основательно, там явно было что–то серьезное. Стремительно темнело, наступал вечер.

Девушку отвлек звонок, и она переключила имплантат на связь.

– Где ты? – голос Рости был как всегда флегматичен.

– В южной части города, тут пару дней что–то копают, наблюдаю.

– Меня сегодня направили на замену в медицинский центр, можешь подъехать?

Лиза задумалась. Рости никогда ее не выдергивал с объектов просто так. Тем более никогда не звал к себе на работу. В любом случае, просто сидеть и наблюдать, как специалисты роются в грудах мусора в оцепленном здание, уже не имело смысла.

– Буду в течение часа.

Путь до больницы занял менее сорока минут, Лиза воспользовалась метро. Не заметить высокую фигуру парня у здания было сложно, и девушка свернула к служебному входу, куда кивнул ей Рости. Они поднялись на лифте, прошли по длинному коридору и прошли пару лестничных пролетов. Там Лиза не выдержала и любопытно поинтересовалась:

– Так куда мы направляемся?

Рости, не оборачиваясь, спокойно произнес.

– Думаю тебе интересно будет немного поболтать с человеком, который работал в проекте. Это биолог, его зовут Томас.

После лестницы молодые люди оказались в еще одном длинном коридоре с огромным секционным окном на одной стороне и рядом дверей на другой. Рости повел девушку и посередине коридора приоткрыл одну из дверей, потом кивнул Лизе.

– Заходи.

В палате находилось четыре места, оборудованных сложным медицинским оборудованием, из них три были пустыми, а одно занимала тощая фигура человека. Биолог был стар, и, видимо, болен, подключенный к нескольким системам жизнеобеспечения.

– Здравствуйте. – произнесла Лиза.

Старик отвлекся от экрана планшета и уставился на девушку.

– Вы работали в проекте?

– А кто интересуется? – прищурился биолог.

– Мое имя Лиза, я независимый журналист. Меня интересует проект, я несколько лет уже занимаюсь поиском информации по нему.

– И что вы знаете про меня? – перебил старик девушку.

– Ничего.

Биолог глубоко вздохнул. Лиза повернула голову и обнаружила, что Рости в палате уже не было. Имплантат записи звука был уже включен – девушка снова внимательно смотрела на старика.

– Если они стерли имя Томаса Фишера из истории, то очень зря. На подписку о неразглашении мне уже насрать – я умираю. Вы знаете, что я создал все, чем сейчас является Центр. Без моих научных изысканий и организации работы они никогда бы не завершили свой чертов проект.

– А чем конкретно вы занимались?

– Я преподавал в Карлсруэ. Был самым знаменитым профессором биологии в Европе. В шестидесятом мой бывший студент Александр Колибри предложил мне курировать лабораторный комплекс. Это был закрытый объект недалеко от Цюриха. С самого начала они собирались диверсировать мою работу, и я не соглашался на их драконовские условия, пока через три года, – старик едко усмехнулся, – их чуть не закрыли. Колибри согласился на мои условия, и я стал во главе проекта. Конечно, под ногами мешали всякие выскочки, вроде моей еще одной бывшей студентки Инвер и недоучки Поланского.

Елизавета вся превратилась в слух. Разговорчивый старик явно думал только о себе, но знал очень много.

– Мы добились успеха, под моим четким руководством. Я бы и сейчас был куратором Центра, если бы не подвело здоровье. Мне пришлось бросить работу в шестьдесят пятом и вот уже почти десять лет я прикован к этой чертовой койке. Сомов предлагал мне заморозиться, но я не желаю десятилетиями торчать в криозаморозке. Буду и дальше гонять этих олухов, у которых в медицине лишь базовые познания.

Бывший профессор замолчал. Лиза внимательно смотрела на старика. Он явно был эгоистом и мог запросто нести чушь, приписывая все заслуги себе. Но Елизавете было важно не это.

– Вы можете ответить на несколько вопросов, касающихся черных ангелов?

– А как же. Помню, какой–то религиозный имбецил, по недоразумению называвшийся ученым, так их прозвал в шестьдесят четвертом. А потом другой кретин прикрутил второму поколению крылья. Или наоборот по времени? Память подводит.

– Томас, скажите, кто финансировал проект?

– Сначала это была идея Колибри и какого–то олигарха из Нидерландов, уже и не вспомню сейчас, как его звали. Потом его побрили, прикрыв разработки правительственной национализацией – после пятидесятых, власти только богачей и могут гонять, ущемлять другие слои населения слишком опасно. И они тоже прекратили бы финансирование, если бы я не вытащил их тогда из тупика.

– Сколько было убито людей в экспериментах?

Старик прищурился.

– А какая разница? По ночам давят транспортом в разы больше, чем за годы существования проекта. Мы проводили эксперименты на людях – но этих изгоев общества и преступников разве можно называть людьми?

Лиза мысленно поставила себе галочку в графе "промахи". Спрашивать у биолога, всю жизнь резавшего живую плоть про количество жертв было так же нелепо, как спрашивать у политика, сколько раз он соврал.

– Какова была истинная цель проекта?

Старик задумался.

– Не думаю, что кто–то вообще знает ответ на этот вопрос. Для меня проект был наукой, следующим шагом вперед после должности профессора в институте. Мы использовали все достижения биологии за последние сто лет, чтобы выпустить в мир этих нелепых куриц охранников.

– Они убьют нас всех? – почти прошептала Лиза.

– Они же мертвые. – бывший профессор недоуменно посмотрел на девушку, глаза которой расширились до предела. – Успешное форсирование мозга и нервной системы возможно лишь в состоянии глубокой комы и только у мужских особей. Но недоучка Поланский никогда не догадается, как работают эпигенетические программы форсирования. Их же случайно открыли в конце пятидесятых, как пенициллин в двадцатом веке. Технарь!

Лиза молчала. Раньше она никогда не воспринимала черных ангелов, как людей. Просто в них не было ничего человеческого. А теперь она представила, через что они проходили, прежде чем становились биокиберами с порядковым номером вместо имени. И в девушке еще сильнее выросла уверенность в том, что проекту просто необходимо положить конец.

Девушка попрощалась со стариком и покинула палату. Рости дожидался ее в коридоре в компании молодого темнокожего врача. В широкие окна светили огни туманного Альбиона и редкие звезды.

– Удивлен, что ты так долго этого несносного деда выдержала. – усмехнулся медик. – Он умудрился выжить из своей палаты всех пациентов, последним сбежал парнишка, которому биокибер сердце прострелил из кинетики. Повезло, что не из БАна и через два других тела выстрел прошел, медимплантат его спас, редкий случай. Несмотря на то, что у парня теперь стальное сердце – невыносимого мистера Фишера не осилил.

Рости молча смотрел на Лизу. Девушка заметила это и улыбнулась. Оцепенение спало, и Лиза знала только одного человека, к которому можно было обратиться.

– Все хорошо, спасибо, что позвал поговорить меня с Томасом. – девушка проводила взглядом уходящую фигуру медика и почти прошептала. – Ростик, ты поможешь мне найти Ника?

***

Филиал проекта "СРВ" в Гонконге располагался почти в центре, в районе Сайвань. Поланский прилетел в Китай частным рейсом, вместе с Джеймсом Оранжем, но по привычке ученый проспал большую часть полета, не разговаривая с политиком. Добравшись до филиала, Эндрэй обнаружил, что Рафаэль Андерсон его уже ожидал у самого входа. Обменявшись приветствиями, мужчины прошли просторный холл здания и на лифте поехали на двадцатый этаж, в секцию, арендованную проектом.

– Уже август, Поланский. За почти год у нас четыре трупа, на которые биокиберы не среагировали.

Эндрэй устало потер пальцами переносицу и посмотрел на начальника. Когда Рафаэль обращался к нему по фамилии, это означало, что начальник недоволен. Он был предсказуем иногда.

– Рафаэль, я работаю над этим. Форсирование на негативные эмоции безупречно. Мы просто упустили деталь и нужно больше информации, чтобы ее найти.

Лифт остановился и мужчины прошли в просторный зал с компьютерными терминалами операторов. Этажом выше располагались камеры биокиберов и взлетный коридор. Рафаэль махнул картой доступа в помещение управляющего и Поланский прошел за ним в кабинет. Молодой управляющий китаец внутри приветствовал ведущего ученого и координатора и незаметно испарился через секунду.

– Мне нужен результат. – Рафаэль уселся в огромное удобное кресло. Поланский прошел в центр и остался стоять. – Или придется закрыть все сторонние разработки, включая твои научные изыскания.

Поланский уже привык, что Андерсон использует такой примитивный ход против него и почти сохранил самообладание.

– А мне нужно больше информации. Ты до сих пор молчишь про ZeroOne. И что у тебя за постоянные встречи с трансгуманистом Оранжем? Я смогу дать нормальный результат без торопливости и при большем доступе к информации.

Рафаэль активировал терминал и сварливо произнес:

– Фишера на тебя нет.

Поланский усмехнулся.

– Томас только портил всем нервы и тормозил процесс. Да, как биолог он великолепен, но он уже прошлое – второй год прикован к постели в медцентре Лондона. Если бы не достижения современной медицины и оплата его лечения проектом, загнулся бы еще лет пять назад. А ты мне портишь нервы не меньше, чем он.

Координатор вывел изображение на обратную сторону голоэкрана.

– Вот все, что я знаю про ZeroOne. Абсолютно ничего. Тысячи людей по всему миру работают и отправляют данные в Сеть, а куда она попадает дальше, ни один программист в мире не может разобраться.

– Физика, химия, биология, генетика и математика. И еще с десяток смежных дисциплин. В основном все связанное с компьютерами. Похоже на сбор информации.

– Да, все так и думают. Но куда и зачем я точно не знаю. Так что, Эндрэй, у меня нет от тебя каких–то секретов. А с Оранжем я провожу встречи, потому что этот политик стремительно набирает силу. В современном мире нужны крепкие связи.

Поланский молчал.

– С Велией не связывался?

– Нет, да и не нужно. Я найду способ поймать убийцу. Может, придется перепрошить пару наших биокиберов.

– Без проблем. У тебя же полный доступ. Задействуй все ресурсы.

Андерсон поднял глаза, лишь когда за Поланским закрылась дверь. Хмыкнул и откупорил фляжку, сделав добрый глоток и поморщившись.

Ученый за несколько часов проверил работу систем верхних этажей, осмотрел биокиберов и вышел из здания на оживленные улицы Гонконга. Вызвал через смартком такси и в ожидании стал разглядывать гудящие толпы прохожих на противоположной стороне проспекта, наполненного транспортом.

Андерсон упомянул в разговоре Велию Контадино, которую Поланский не видел уже три года, после того, как умер ее брат Виктор, не выходя из комы. Осознание от того, что она была с ним лишь в ожидании чуда от ученого, пришло сразу же. Поланский легко перенес ее уход, посвятив освободившееся время проекту.

Голографическая девичья фигура появилась за спиной и, нырнув сквозь мужчину, зависла перед лицом, мерцая оттенками сиреневого.

– Звезды падают, даже те, которые должны летать. Ищешь ответы, зацепки, улики, знамения. Размытые границы будущего и суть настоящего. Ноль и единица единое целое, как цепочка ДНК, без жизни нет смерти, без смерти нет жизни. Итогом будет свет, тьма, инь, янь, ноль, единица или нечто новое, целое, неделимое.

Прежде, чем Поланский успел что–либо сказать, фигурка растворилась и подъехал электротранспорт. Ученый оглянулся, в поисках голографической установки за спиной.

Ее там не было.

***

Пол работал три месяца, практически не отвлекаясь. Навещал пару раз Кая в больнице – как отказалось, его ранение было легким, но с осложнениями, просто толстяк сразу же потерял сознание. Ему заменили пробитую поджелудочную и срастили сломанные выстрелом ребра. Он постоянно отшучивался, что не будь таким толстым, умер бы от потери крови или был бы тонким, черный ангел в него бы не попал. Пол был благодарен Каю, если бы не друг, то кинетический заряд пробил бы Янсену сердце навылет.

Один раз Пол пригласил к себе знакомую шейли, но выпроводил девушку сразу после ночи – работа захватила парня с головой. Но, как оказалось, самым сложным оказалось не создание блокирующего генератора, способного отключать в некотором радиусе восприятие черных ангелов, а его проверка на практике. Пол часто думал, почему никто не создал его раньше, пока однажды под мерный стук своего нового механического сердца не осознал – это был просто страх. Люди жили в постоянном страхе от неминуемой кровавой расправы.

Пол стоял у окна и смотрел на город. Люди, жившие в нем, не пытались сменить сложившийся уклад и быт. У людей было все, что нужно для жизни в современном мире – воздух, вода, пища, крыша над головой и развлечения. Парень понимал, что он идет против сложившейся системы, потому что у него есть желание изменить мир. В мире Пола Янсена, где силуэт в низко надвинутом капюшоне стал символом информационного сопротивления, не было места простой человеческой жизни.

И он менял мир по–своему.

В конце ноябре семьдесят четвертого Пол решился проверить блок–генератор. В одном из мелких магазинчиков, которых в Европе было полно на каждой улице, парень оставил генератор в припаркованном фургоне электромобиля и активировал. Заряда, по показаниям приборов, хватало на час работы.

Почти все время Пол крутился в магазине, пока не поймал воришку за руку. Тот молча улыбался и тянул руку из крепко захваченного запястья парня. Пол уже видел направляющегося к нему торговца магазинчика, зажмурил глаза и с размаху врезал вору по лицу. Открыв глаза, увидел остолбеневшие взгляды продавца и парочки других покупателей. Воришка хныкал, размазывая сопли и кровь по лицу.

Пол ждал. Стальное сердце в груди замирать или биться чаще не умело и метроном его стука отсчитывал секунды. Все ждали звука хлопающих крыльев и протяжного свиста БАна. Но его не было. Пол выдохнул с облегчением и еще раз, от души, влепил воришке звонкую оплеуху и вышел на улицу.

Сев в машину, бросил взгляд на индикатор заряда графенового аккумулятора. Энергии оставалось на три минуты работы генератора или на полчаса езды.

Уже через три дня, Пол заходил в офис Янсен Компани Инкорпорейтед. Охрана дружелюбно приветствовала его на входе и проводила к отдельному лифту в апартаменты Конрада. Отец был в хорошем настроении и удивился, когда Пол попросил внимательно выслушать его серьезное заявление.

– Перейду сразу к сути. Я сделал нечто интересное – блокирующий генератор защиты от черных ангелов.

– Это очень интересно. – оживился отец.

– Ты уже прикидываешь сколько прибыли получишь от его продажи. – усмехнулся Пол. – Не получится, отец. Можешь молчать или материться, все уже решено, ты поймешь, что я прав. Сейчас или позднее, в будущем.

Глаза Конрада Янсена сузились.

– Сам подумай. – продолжал Пол. – Правительство заберет у тебя генератор так же, как и проект и они выйдут из этой ситуации освободителями, когда придет час и на твоих убытках повысят себе рейтинги. В наше время ты самый незащищенный слой населения.

– На земле сейчас живет десять миллиардов человек, из них половина прозябает на правительственные пособия, а другая половина вкалывает на работах, чтобы обеспечить себя и иждивенцев. Я могу себе позволить все. И ты обязан мне всем, что имеешь. Мне и семье.

Пол чувствовал, что уже почти не боится отцовского гнева. Да так оно и было, на самом деле.

– Ты прав. Но я ведь понимаю, какую цель ты преследуешь. Ты хочешь отомстить им за то, что у тебя забрали проект. Совершенно забыв, что ангелы нужны тем людям, которым угрожают другие люди. Они их защищают. Но такой момент бывает в жизни человека от силы раз, или вообще никогда. Их ненавидят, потому что каждый втайне мечтает пристукнуть коллегу на работе, начальника, супруга или еще кого–нибудь. И сейчас люди лишены даже этих мыслей, и от этого злятся. Я этого не понимал раньше, пока из–за выстрела черного ангела мне не сделали стальное сердце. Я понял, чем управляют черные ангелы, по приказу сильных этого мира. Сколько будет продолжаться этот первобытный страх? До тех пор, пока это выгодно таким как ты или Джеймс? Может быть, я нарушаю очередной твой экономический или политический план своими действиями? Привыкай – мир изменился.

Пол выдохнул. Конрад сверлил сына взглядом.

– И что ты сделаешь?

– Уже сделал. Я распространил инженерную схему и программные настройки генератора по всей сети. И разослал собранные образцы куда нужно. Все официально и бесплатно. В патенте я записал владельцем все человечество.

Конрад вздохнул. Пол Янсен впервые увидел, что его отец стар.

– Проводите Пола к выходу. – обратился Конрад к телохранителям.

***

Джеймс Оранж вернулся в Европу из Латинской Америки сразу же, как только правительства стран забили тревогу. Политическая ситуация в мире и так была раскалена добела, биокиберы сдерживали ситуацию, но изобретение сыном Янсена блокирующего генератора изменило все. Повсеместно создавались зоны, не подвластные сенсорике черных ангелов, в которых люди чувствовали себя свободно. Когда общество почувствует себя слишком свободно, было лишь вопросом времени.

Декабрь две тысячи семьдесят четвертого года обещал быть очень жарким.

Оранж уже был вхож в кабинеты министров многих стран и сверхдержав, долгие годы работы на политической арене приносили свои плоды. Сейчас в среде политических деятелей царила атмосфера полной потери контроля. Любое ужесточение, направленное на общество, обещало полностью сорвать крышу у и так обеспокоенного народа.

Рафаэль Андерсон, координатор проекта "СРВ", лишь разводил руками, и говорил, что его ведущий ученый, Эндрэй Поланский, неоднократно предупреждал его о возможных направлениях работ по созданию подобной системы блокировки. Фактически, единственная контролирующая ярость людей пять лет подряд организация, оказалась не способной и дальше исполнять функцию по пресечению и наказанию преступлений. По крайней мере, в тех точках, где работали блокирующие сенсорику биокиберов генераторы.

Совет Безопасности ООН под командованием генерала Аверо был приведен в состояние повышенной готовности. Оранж использовал практически все свое влияние, чтобы организовать как можно более мягкие информационные условия в свете грядущих событий. Прибыв в штаб ООН в Женеве, Оранж внес необходимые предложения и встретился с руководителями организации.

– Генеральный секретарь Анна–Мария, генерал. – поздоровался с чиновниками Оранж.

– Джеймс, вы еще у нас, уже вечер. – склонила голову генсек.

– Не имею привычки отдыхать, когда в мире столь напряженная обстановка.

– Сказать честно, она в таком состоянии уже тридцать лет с лишним. – отозвался генерал, оттряхивая с мундира невидимые пылинки. – Последствия глобального затопления, точечной войны и глобальных кризисов.

– Именно. Не хочу показаться фаталистом, но ситуация достигла критической точки. Если правительства не способны удержать контроль над своими обществами, этим должна заняться ООН.

Генсек поморщилась.

– Оставьте, Джеймс. Разумеется, мы не собираемся пускать дело на самотек. Команды аналитиков уже занимаются поиском решения. СМИ и прессой получены необходимые указания. В течение года проблема будет решена.

– Если у нас есть этот год. – усмехнулся Оранж.

Генерал смерил политика тяжелым взглядом.

– В случае чего миротворческие силы разберутся с критическими ситуациями.

– Я не сомневаюсь, генерал. – Оранж пригладил светлую шевелюру на голове пятерней. – Но вы готовы в случае чего, нанести удар по противнику, неизмеримо превосходящему ваш военный потенциал?

По тому, как побледнела генеральный секретарь, Оранж понял, что этой темы она старательно избегала. В отличие от генерала.

– Более чем. – у военного даже заблестели глаза. – Центр координатора Андерсона имеет все необходимые для этого указания. Большего вам знать не положено.

– Джеймс, не обижайтесь на генерала, он военный человек. – мягко произнесла генеральный секретарь. – Мы безмерно благодарны вам и планетаристам за использованное политическое влияние на урегулирование ситуации во всех странах. С мыса Канаверал сегодня будет запуск в космос одного из важнейших блоков НКС. Останетесь с нами смотреть трансляцию?

– С удовольствием, Анна–Мария.

***

"Берфорсы" взлетали на ослепительных столбах белого пламени. Двухсотметровые башни медленно, но верно отрывали свои тяжелые туши от земли и преодолевали гравитацию. Шесть гигантов из легких сплавов, под самую верхушку забитые ракетным топливом, уверенно рвали небеса.

Миллионы взглядов людей были прикованы к исчезающим вдали точкам, еще больше следили за полетом с экранов по всему миру. Достигнув скорости десяти километров в секунду, башни ракет синхронно отстрелили основные ступени. И тут произошло то, чего ни ожидал никто. Одна из ракет на секунду дрогнула и крутанулось вокруг своей оси. Теперь пять цилиндров сходились ровно и к ним неслась крутящаяся неуправляемая махина. За пару секунд до столкновения носитель отделился от полезного груза, но строй был уже нарушен.

Части станции в защитных оболочках уходили друг от друга на тяге маневровых двигателей, но вследствие большой массы не успевали. Беззвучный удар сотряс три неповрежденных контейнера и во все стороны полетели покореженные осколки еще минуту назад ценной станции, годами собиравшейся людьми на поверхности.

Это было еще не все. Носитель, не выполнивший программу возвращения на поверхность, улетал вдоль орбиты. На его пути была станция "Единый Мир", которая вела орбитальное наблюдение запуска. За ней мерцала световыми бликами громадина НКС.

Командир экипажа "Единого Мира" мгновенно оценил ситуацию.

– Развернуть лазерные решетки на пути осколков. Носитель отразим на планету солнечной батареей.

Люди быстро пролетели в невесомости и заняли свои места. Каждый из них сразу понял, что происходит. "Единый мир" могла покинуть зону поражения на своих более мощных маневровых двигателях, для этого пришлось бы сжечь значительную часть припасенного топлива. Но НКС уйти бы не смогла – мощность ее двигателей была крайне мала для ее массы.

Осколки были легче, и первыми достигли станции. Лазерные установки, наводимые при помощи бортового компьютера станции, сжигали мелкие детали, некогда бывшие технически сложной аппаратурой, а теперь опасный хлам был лишь снарядами, болванками, которые могли прошить незащищенные станции навылет. "Единый мир" трясло, кинетика массы даже при сжигании передавалась по станции вибрацией. Командир активировал аварийный защитный протокол и выпустил две заградительные ракеты, которые взорвались перед станцией, выбросив навстречу обломкам сотни мелких шариков, которые сбили значительную часть опасного летящего мусора, но не причинили вреда массивному носителю.

– Приготовиться к удару. – прокатился по станции голос командира из динамиков.

Носитель приближался, бешеное вращение сильно мешало компьютеру провести расчеты и поставить солнечную батарею на пути массивной башни, чтобы отбросить ее по касательной от траектории поражения НКС и одновременно вниз, к планете, чтобы опасная махина сгорела в атмосфере.

Удар был быстрым. Станцию "Единый Мир" качнуло, придав чуть заметное вращение, люди инстинктивно втянули головы в плечи, но больше ничего не случилось. "Берфорс" разорвал солнечную батарею, как фольгу и огромный снаряд лишь слегка изменил траекторию полета, уверенно направляясь на столкновение с НКС.

– Почему она не двигается?! – закричал кто–то из экипажа.

– Мы сделали все, что могли. Уходим из зоны поражения.

Носитель врезался в новую часть станции НКС. Мгновенно вспыхнувший пожар вихрем пронесся по всем отсекам станции, и станция без вспышки взорвалась изнутри. Осколков практически не было, настолько сильным был взрыв, почти за мгновение испаривший станцию.

***

– Елизавета Гранд? У вас лицензия фрилансера.

– Все верно, я работаю индивидуально. – девушка вонзила горящий взгляд в сотрудника безопасности штаба ООН, который при этом не смутился ни капли. – Свобода слова, нет?

Безопасник нахмурился, и Лиза тут же пожалела о сарказме, сорвавшемся с языка.

– Только официальная пресса.

И отвернулся, продолжая непоколебимо стоять в шеренге у ворот штаба. Толпа у ограды стояла весьма спокойно, больше половины многотысячного столпотворения у здания штаба были простые зеваки, ожидающие от ООН громких заявлений. Лизе стоило хорошего труда пробиться к воротам, но теперь проход был закрыт четко соблюдающими инструкции служащими.

Два дня власти хранили молчание, никак не комментируя разрушение НКС на орбите. Наутро третьего дня ООН объявило о конференции, и Лиза сразу вылетела из туманного Альбиона в Женеву. Как оказалось, просто потолкаться у ворот в хаотично образовавшейся толпе зевак. Тем не менее энергичная девушка не теряла надежды и продолжала удерживать позицию у самой шеренги сотрудников безопасности.