Теория поля

– Это ты мне подсказывал?

– Да.

– Но почему?

– Потому что ты – это я.

– ?

– В каком-то смысле.

– Именно я?

– Прекрати, ты же так не думаешь.

– Тогда…

– Я помогаю всем и всегда. Не все хотят меня слышать.

– А я?

– Ты, как и все, слышишь лишь то, что хочешь. Но это твое право. Я ни на чем не настаиваю.

– Тебя бывает трудно понять. Сплошные загадки.

– Я не могу делать различий между людьми, но любую мою фразу люди должны понимать по-своему. Каждый в соответствии со своим собственным разумом. Знания должны открываться лишь тем, кто их достоин. Разные в духовном и нравственном плане личности должны по-разному воспринимать смысл одной и той же фразы. Дорога к богу у каждого своя. Невозможно дойти до него чужим путем.

– А если кто-то ошибется?

– Это невозможно. Мысли принадлежат материальной природе, она мне подчиняется и мной управляется.

– Разве только материальная?

– Не только, – Арсению показалось, что голос улыбнулся.

– А почему в загадках всегда индийская тема? Индуизм что, самая правильная религия?

– Религия не может быть правильной или неправильной. Все дело в вере. И неважно, во что человек верит, если он верит в меня.

– И все же?

– Если Мусе Бурхану близка эта тема, то почему нет? Это самый простой способ заинтересовать посредника.

– Вот, кстати, зачем вообще потребовался посредник? Хотя… Я, кажется, понял.

– Да, ты правильно понял. Тогда ты бы еще не стал меня слушать.

– И как же мне быть?

– Как быть? Я же сказал, что не даю рецептов. Ты свободен в своих поступках.

– Тогда в чем смысл?

– Смысл в том, чтобы помочь тебе разобраться.

– Разобраться в чем?

– Прежде всего в самом себе.

– Каким образом?

– Я открою тебе глаза. Послушай, я знаю, тебе было тяжело, но ты не дотерпел самую малость. Не смог продержаться еще совсем чуть-чуть. И все снова вернулось бы на круги своя. Даже Платон. Все исполнилось бы так, как ты хотел. С твоей стороны это было весьма сложное желание. Сложное, но выполнимое. Ты же знаешь, предела нет, возможно все. Для выполнения подобного заказа требуются немалые жертвы. Вам пришлось бы многое вынести для этого. Но вы не смогли. Почти смогли, но этого недостаточно.

– Может быть, все-таки еще не все потеряно?

– Я могу свести вас опять вместе, но я бы тебе не советовал. Разбитую чашку не склеить. Ты убил ее душу, она не сможет простить тебя и снова поверить. Не в этой жизни. Но дочь ты не потерял. Пройдет время, она вырастет, все поймет и сама захочет восстановить отношения с тобой.

– Но они не хотят брать от меня даже денег.

– Ты и сам легко можешь сделать так, чтобы они ни в чем не нуждались.

– А как же Платон?

– А вот Платона ты теперь вряд ли вернешь. Он сам не захочет к тебе возвращаться. Только к вам обоим. Если вы вновь сойдетесь, это будет уже не тот союз. Ему больно смотреть на вас даже отсюда, а не то что идти к вам на Землю. Попробуй поговорить с ним сам.

– Поговорить?

– Позвать?

Козырев задумался.

– Не знаю. Неожиданно. Я не готов, что я скажу ему?

– Это правильно. В том месте, где он сейчас обитает, все иначе. Вы все равно бы не сумели понять друг друга.

– Тогда что же?

– Строй новую жизнь. У тебя все получится, обрети веру в это. А у нее и сейчас все хорошо. Насколько это вообще возможно. Она нашла себя в дочери. Дочь у вас очень способная, ее ждет великое будущее. Мать будет при ней всю жизнь. И будет по-своему счастлива. Ведь Снежана – это все же частичка тебя.

– Еще вопрос. Скажи, то, что я делаю, это правильно?

– А разве ты что-то делаешь?

Голос был прав. Если Арсений что-то и делал, это было совсем не то, что следовало сейчас обсуждать. Тогда что же? Неизвестный собеседник удивительно точно уловил наиболее волнующие его вопросы.

– У меня многое не получается! Я знаю, что это возможно. Телекинез, левитация, телепатия, телепортация, в конце концов! Не здесь, во сне, а взаправду, наяву! Мне хочется все знать, что было и что будет. Хочется быть в нескольких местах одновременно. Почему я никак не могу добиться этого?

– Ты говоришь о сиддхах?

Удивительно, но Козыреву показалось, будто он уловил в голосе насмешку, даже иронию. Тем не менее он с энтузиазмом закивал головой в знак согласия:

– Да-да, именно! Сиддхи! Только не говори мне, что это ложная цель, что они даются в награду лишь достойным. Что надо желать совершенно иного. Все это я уже слышал! Меня интересует сугубо технический момент. С точки зрения физики, если я прав, а я уверен, что я прав, я давно уже должен был овладеть такими способностями! Почему же этого никак не происходит?

Неизвестный голос уже не пытался скрыть своего веселья.

– Вы, люди, удивительные создания. Не можете поверить даже в то, о чем твердо знаете.

Козырев проснулся. Все вокруг изменилось. Те же самые вещи и предметы обрели вдруг новое содержание, иной смысл. Пробуждаясь, он как будто бы по инерции, слишком разогнавшись, не только вернулся из сна в реальность, но и пошел дальше. Грезы нашего мира развеялись, он четко увидел его строение, ощутил все детали. Он будто бы очнулся от вечной спячки, в ходе которой не жил, а лишь существовал, подчиняясь нелепым, неизвестно кем придуманным, непонятно когда установленным правилам. Арсений проснулся наяву.

* * *

Он увидел все. Что и как происходило до сегодняшней минуты. Стоило только сконцентрироваться на каком-то событии или объекте, как он тут же расширялся, занимая собой все мысленное пространство, отображался в нем, будто в необычайно четком мониторе, и отображение это безоговорочно подчинялось любым командам разума.

Удивительно, но подобный доступ к практически неограниченной информации не создавал ни малейшего неудобства. Он справлялся с гигантскими информационными потоками запросто, будто всю жизнь этим только и занимался. Данные моментально фильтровались, полностью послушные его мыслям. Он выбирал тему, направление, затем сужал конус восприятия и мог спокойно опуститься до малейшей, даже самой незначительной детали.

Картинку, постоянно изменяющуюся в его голове, можно было легко отодвинуть и на удобном расстоянии просмотреть связи со всеми соседями. Сосредоточиться на каком-то одном, конкретном взаимодействии, изучить его со всех сторон, словно под микроскопом. Переместиться по причинам и следствиям в любом направлении, а затем, определившись со своим основным интересом, приблизить избранный объект, дабы уже проникнуть в его суть до самого основания.

Мир открыл перед ним свое истинное лицо и лицо это оказалось ужасным! События, произошедшие по всей планете всего за какую-то пару последних месяцев, пронеслись перед его глазами с поразительной четкостью, ясные до мельчайших подробностей. Пронеслись и повергли в состояние глубочайшего шока.

Вооруженное столкновение на Филиппинах: 19 погибших; серия терактов в Ираке: в совокупности 64 погибших, 33 раненых; авиакатастрофа в центре Мехико: 13 погибших, в том числе министр внутренних дел страны, 40 пострадавших, 30 сгоревших автомобилей; теракт во Владикавказе: 12 погибших, более 40 пострадавших; сразу две школы в течение одной недели обрушились на Гаити, более 100 погибших, более 200 раненых; трагедия при испытаниях на подводной лодке «Нерпа» в Комсомольске на Амуре: 20 погибших, 21 пострадавший; взрыв на шахте в Румынии: 12 погибших; еще одна серия терактов, теперь уже в Индии: 195 погибших; и снова теракты, теперь в Пакистане, 27 погибших; Израиль, падение в пропасть автобуса с туристам, 30 погибших; Москва, взрыв у метро «Пражская», 9 пострадавших. Гражданская война в Шри-Ланке, политический кризис в Таиланде, напряженность в отношениях между Индией и Пакистаном, беспорядки в Греции, военный переворот в Гвинеи, бомбардировки в секторе Газа, казалось, конца-края не будет бурному потоку этой страшной, ужасающей информации.

Но хуже всего то, что теперь он четко и определенно, с прозрачностью, не допускающей никаких двусмысленных вариантов толкования, видел подлинные движущие мотивы людей. Он видел все те нравственные, моральные предпосылки, которые стоили жизни всем этим несчастным. И мотивы эти часто, почти всегда, были настолько ничтожны, настолько несопоставимы с заплаченной за них ценой, что поражали, ужасали, шокировали. А истинным виновникам не было до того ни малейшего дела. Они ведь не могли даже проследить цепь логически связанных событий, приведших в итоге ко всем этим жутким катастрофам.

Видел он и другое. Почему именно эти люди погибли, что привело их к прекращению своего земного существования. Какая судьба была им уготовлена изначально, что из задуманного свершилось, а что так и осталось нереализованным. Кто оплакивает теперь их кончину и даже то, каким образом возможно было избежать трагедии. Ну, то есть, если, конечно, такое вообще было возможно.

Как так? Почему все это происходит? Ведь откровенных негодяев не так уж и много. И даже в каждом из них можно отыскать положительные черты. Никто изначально не стремится причинить боль ближнему своему. Каждый имеет родных людей, о которых заботится, которыми дорожит, без которых не мыслит своего существования. Любой с детства наслышан о добре и зле, об этих нерушимых, прописных истинах. Религия, семья, школа, общество. Непреложные нравственные законы. Но вот возникает пересечение интересов, конфликт, личная неприязнь, плавно перетекающая в ненависть. Эмоции, амбиции, страхи, страсти. Злоба, однажды возникшая, порождает новую злобу. И так по циклу, круг за кругом, все выше и выше поднимается градус напряженности по этой странной, круговой жизненной спирали.

Кто установил эти жестокие правила и почему земная, человеческая история развивается по этим необъяснимым, противоестественным законам? Кто записывает все эти ужасные кадры в программу акашапраны? Мы сами, и никто иной! Только мы сами выбираем для себя судьбу, стремясь удовлетворить сиюминутные интересы, желая схватить, урвать, подчинить, ибо не видим прямой причино-следственной связи между мыслью, поступком и конечным результатом. Знаем, но не верим. Считаем, что из малого не сложить большое. Раз за разом позволяем себе незначительные слабости, не подозревая, к чему они приводят в итоге в своей огромной массе.

Мы лишь зрители на этом жизненном спектакле. Марионетки, безвольно пляшущие на сцене по сюжету нами же написанного сценария. Именно наши мысли привели в конце концов к этому единственно возможному, оптимальному с точки зрения беспристрастной природы варианту развития событий. И что должен чувствовать наш Отец, Создатель, наблюдая с грустью во что мы превращаем Его прекрасное творенье. Наблюдать, будучи не в силах вмешаться, ибо самое важное, самое незыблемое, самое святое право каждого Его создания – свобода собственного выбора.

Что же мы делаем не так? Как нам быть? Ведь мы в своем многомиллиардном количестве – обычные, нормальные люди. Каждый со своими недостатками, но в целом хороший. Или миром правит кучка оголтелых подонков, непонятным образом захватившая власть? И что эта за кучка? В глазах Бога они такие же люди. Или Он любит их больше? Или они более счастливы? Сомнительно… Их мысли вносят ничуть ни больший вклад в программу акашапраны. Каждому свое, и судьба дана не случайно.

Так почему же мы несчастны, а если счастливы, то почему все время стремимся еще к чему-то? Почему не можем, не умеем просто наслаждаться жизнью? Сказать: «Я счастлив!» Воскликнуть: «Я люблю вас, люди! Мы все есть одно и то же, частички единого организма! Самостоятельные, но неделимые!»

Будет ли праведник счастлив? История показывает, что скорее нет, чем да. Скорее всего, он станет мучеником. Если это и счастье, то весьма специфичное. Очень, знаете ли, на любителя. Во всяком случае, здесь, в этом мире. Ну а что если все вокруг праведники? Это ли не рай? Это ли не нирвана?

Может быть, правы философы Востока, утверждающие, что мир и есть причина страданий? И что страдания – суть земной жизни. Всего-то и надо, что осознать это и прекратить бессмысленный цикл бесконечных перерождений. И если наша воплощенная душа под напором убедительных иллюзий не в состоянии осознать всю тщетность жалкого земного существования, то почему же она, находясь там, в ином мире, в котором все абсолютно ясно и очевидно, почему-то упорно стремится опять сюда, на Землю, в поисках чего-то несбыточного, призрачного.

А причина в том, что только здесь, в этом земном мире человек способен испытать настоящие, подлинные эмоции. Ощутить яркую, незабываемую игру страстей. Любить и страдать. Да, страдать, потому что только познав страдания, можно по достоинству оценить простые человеческие радости, понять и сполна насладиться всеми прелестями «поэтустороннего» существования. Хоть несколько мгновений, но побыть счастливым.

Счастье… И что вообще такое, это «счастье»? Абсолютно счастливому человеку не к чему стремится, он желает лишь одного: сохранить то, что имеет. Как достичь этого блаженного состояния, достичь для всех, ибо только тогда человечество сможет слиться в едином, общем порыве неземного, всепоглощающего экстаза.

Все эти рассуждения суетливым роем пронеслись в голове перерожденного, обновленного Арсения Козырева. И он определил для себя четкий, однозначный критерий: «Счастье возможно тогда и только тогда, когда человек сам считает себя счастливым!» Может, для этого достаточно обмануть себя? Нет, действительно, просто заставить себя поверить, что ты счастлив. Или научиться довольствоваться тем, что уже имеешь. Пожалуй, такое счастье будет выглядеть суррогатным. В полном соответствии со своим прагматичным, математическим складом ума он вывел иную формулу: «Счастье – это когда разуму удалось угадать, чего же на самом деле желает душа!» И он избрал путь достижения поставленной цели. Буддисты махаяны правы в одном: истинный просветленный должен стать ботхисаттвой, должен сознательно отказаться от достижения личной нирваны во благо всех живущих! Но они, по мнению вновь испеченного мессии, ошибаются в главном. Нельзя выиграть сражение, отказавшись от участия в нем! Можно спасти войско, можно избежать позора, сохранить жизнь. Но победить – никогда! Достичь счастья для каждого человека здесь, на Земле, и сейчас, во время этой, текущей жизни. Вот цель, достойная ботхисаттвы! Вот в чем истинный смысл его существования!

Ободренный новой, великой целью, ощущая все большую эйфорию от внезапно открывшихся перспектив, Арсений с увлечением погрузился в изучение нюансов прежних, прожитых лет своей жизни. И тут его тоже ожидало множество интересных сюрпризов.

Сюжетная линия минувших дней петляла весьма причудливым образом. Он допустил серьезную ошибку, неверно интерпретировав однажды, давным-давно, событие дикши. Его таинственный небесный покровитель вовсе не имел в виду возможность обучения у Мусы Бурхана. У данного варианта судьбы практически не было шансов осуществиться. Речь в туманном пророчестве, как оказалось, шла именно о выборе будущей специальности молодого выпускника средней школы. Ах, если бы он тогда услышал, понял предупреждение.

«Дикша определит судьбу. Душа свободна. Строго держись своего пути. Учитель укажет легкую дорогу. И имя тебе дано будет: «стирающий предначертанное».

«Учитель укажет легкую дорогу»… А вот что на самом деле было написано в том таинственном послании на санскрите:

Гуруху самкатам мааргам декшйати. Почему старый йогин избрал для перевода слова «самкатам» не самый точный и распространенный вариант «легкую»? Наверное, он все же не знал санскрита в совершенстве. Гораздо логичнее было использовать значение «опасную». «Учитель укажет опасную дорогу». И сразу меняется смысл всего сообщения!

Наивный, а ведь он всерьез думал, что сумел обмануть судьбу, отказавшись стать учеником Бурхана! При чем тут Муса? Разве его он всегда почитал как своего гуру? Ведь если бы он послушался тогда зова собственного сердца и избрал карьеру программиста, то не стал бы учеником Малахова! Не попал бы в необычную научную группу и не совершил бы всех тех опасных открытий, которые и привели его в итоге в текущую точку земного существования. Это был перекресток самых крупных дорог его жизненного пути. И, похоже, что тогда он сделал неверный выбор, свернул не туда.

На альтернативной дороге не было Вики, не было Платона. Была другая жена, была успешная карьера одного из самых известных ИТ-специалистов во всем мире. Работа в лучших зарубежных институтах и компаниях. Известность, почет, уважение, достаток. И главное, значительное преобладание положительных эмоций над отрицательными. Он и на том, несостоявшемся пути привнес в науку много новых, уникальных открытий и изобретений. Но там они были публичными, востребованными, и не представляли опасности для цивилизации в целом. Да и сам он был оценен по достоинству.

Он еще мог избежать рождения Платона, если бы выбрал не Вику, а Юлю. На этот раз он вполне точно разгадал суть судьбоносной подсказки. Разгадать-то разгадал, но избежать все равно не сумел. Что ж, по крайней мере он сделал осознанный выбор.

Начиная с этого момента любой из возможных сценариев неизбежно приводил к гибели их сына. Так уж случилось, что чудесному малышу было отпущено совсем немного времени на этом свете. Лишь две есть вещи, над которыми не властен ни один из живущих: рождение и смерть человека.

Следующие подсказки из-за пределов земного мира относились непосредственно к его научной работе. Интересно, сопровождал бы его небесный покровитель, выбери он ту, другую дорогу? Ответа на этот вопрос обнаружить не получалось.

Покончив с изучением прошлого, Арсений обратил свое всевидящее око в противоположную сторону. Теперь он видел и все то, что произойдет в будущем. Стоило только подумать, как картинка перед глазами, или, точнее сказать, где-то внутри головы молниеносно менялась. Но в отличие от дней минувших, менялась она слишком уж быстро. Настолько, что непривычное к столь высокому темпу сознание попросту не успевало отслеживать все эти многочисленные метаморфозы.

Будущее было живое. Оно напоминало кипящий, мутный кисель. Вязкий, бурлящий, вспенивающийся. Казалось, удалось ухватить, зафиксировать взглядом некое важное событие, как оно уже теряло четкие очертания, медленно растворялось в горячей окружающей массе бесследно. А на его месте возникали все новые и новые сценарии существования человечества.

Как получалось у провидцев что-то узреть в этом нечетком месиве, так и оставалось для Арсения загадкой. Вероятно, одно из состояний этой подвижной формы вдруг вспыхивало внутри возбужденного мозга экстрасенса. И он успевал разглядеть детали в на миг замерзшей картинке. А вязкий клейстер акашапраны тем временем расплывался, но иногда, повинуясь мириадам мыслей, собирался вновь, являя миру предсказанные события с той или иной, чаще довольно низкой, степенью вероятности.

Но в этом странном бушующем море нестабильности отчетливыми, яркими пятнами явственно выделялись где-то вдалеке незыблемые островки постоянства. Точки бифуркации, оплоты фатальной неизбежности. Какой дорогой не плыви, по каким волнам событий не путешествуй, в назначенный час любая из причинно-следственных последовательностей доставит тебя туда с абсолютной надежностью.

Мысленные путешествия по этим относительно небольшим опорам стабильности выходили довольно забавными. Как часто мы говорим себе: «никогда бы не подумал…», «если бы мне кто-то сказал тогда, я бы рассмеялся ему в лицо…». Таких примеров даже в недалеком будущем обнаружилось превеликое множество. Некоторые из них Арсений встречал дружелюбной улыбкой, иногда удивленно вскидывал брови, а порой шарахался прочь в порыве внезапного ужаса.

И все же они менялись. Определенно менялись. Да, не просто. Да с большой неохотой, но у него имелось средство внести коррективы в строго определенный кем-то сценарий. Стереть предначертанное и переписать заново.

* * *

Итак, решение было принято, цель определена. Козырев считал себя далеко не глупым, в меру нравственным человеком. С четкими жизненными принципами, твердой позицией, но без излишних сантиментов. Он вполне мог согласиться с жесткими, даже жестокими мерами, если, по его мнению, подобный шаг сможет привести к эффективному достижению желаемого результата с наименьшими потерями и затратами.

Но самое главное, у него нет личной заинтересованности в чем-либо, кроме блага своих верноподданных. Если все немалые способности, энергию, устремления направить в правильное, нужное русло. Если собрать команду единомышленников, выстроить четкую, стройную и прозрачную систему управления. Тогда почему нет? Подобный правитель, к тому же обладающий поразительной проницательностью и глубочайшим предвиденьем сможет стать настоящим подарком для своего народа. Хотя почему только для своего? К чему эти нелепые ограничения? К чему вообще все эти границы, различия, условности? Он станет лучшим властителем для всего населения Земного шара!

И все же его несколько смущал один момент. Опыт всей человеческой истории подсказывал, что невозможно осчастливить человека против его воли. Однако соблазн был чрезвычайно велик. Ведь если подумать, сколько сил, энергии, средств тратится на обеспечение одной только мнимой безопасности. Бесконечная гонка вооружений, содержание миллионных армий, полиции, формально призванных защищать, а по факту превратившихся в мощный карательный инструмент. Средство силового воздействия, подчинения, порабощения.

Он снова вспомнил слова своего кумира, Альберта Эйнштейна: «Если кто-либо с удовольствием марширует в строю под музыку, то за одно это я его презираю; головной мозг дан ему по ошибке, ибо он вполне мог бы обходиться спинным». И если появился шанс исправить подобное положение дел, то будет глупо им не воспользоваться. Подобное оправдание выглядело логичным и убедительным. «Идея безбедно, беззаботно жить за чужой счет всегда казалась привлекательной. Если все правительства мира только тем и занимаются, что пытаются поработить и при этом самим избежать порабощения, – рассуждал про себя Арсений, – то мое навязывание собственной воли, причем из лучших побуждений, ради их же блага, воистину выглядит невинной шалостью, с которой легко можно согласиться во имя достижения великой цели!»

Он пока не вполне определился со способом, посредством которого следует добиваться поставленной великой цели. Какой метод управления избрать? Демократию или диктатуру? Освободить или управлять, вот в чем вопрос! Ликвидировать преграды и опасности, предоставить все необходимые возможности и отпустить человечество в свободное плавание? Или и все же построить четкую и жесткую систему управления, не допускающую никаких неверных отклонений. С одной стороны, сильный и популярный лидер, по праву заслуживший любовь народа, сможет гораздо проще воплощать в жизнь свои грандиозные замыслы. То, что замыслы эти будут единственно правильными, Козырев не сомневался ни секунды.

Что-то подсказывало ему, что какой бы четкой и продуманной ни была демократия, без постоянного корректирующего воздействия извне любой, даже самый гуманный общественный строй рано или поздно неизбежно возвратится к сегодняшнему, теперешнему хаосу. С другой стороны, та же самая диктатура, но аккуратно замаскированная под контролируемой иллюзией народной демократии, очевидно, более привлекательна. Людям приятно думать, что они свободны, приятно осознавать личную значимость, ощущать возможности собственного волеизъявления. Не тем ли самым способом Господь управляет всеми нами?

Арсений был далек от мысли сравнивать себя с Богом, но все же подобная аллегория показалась ему вполне уместной и привлекла его своей видимой рациональностью. Он решил и вовсе не раскрывать собственное инкогнито, действовать из тени, но при этом незримо присутствовать всегда и везде, единолично контролировать задуманные грандиозные преобразования.

Требовались помощники. Ведь речь шла, ни много ни мало, о новом, всемогущем мировом правительстве, в задачи которого, страшно сказать, входило осуществление глобальнейшей цели всех времен и народов: создание единого всемирного государства, которое обеспечит достижение истинного, подлинного счастья для каждого своего гражданина.

Козырев чувствовал небывалое, ни с чем несравнимое воодушевление. Никогда раньше он еще не испытывал столь острой потребности действовать. Действовать незамедлительно, основательно, комплексно! И самое главное, ему это очень нравилось, он уже начинал ощущать себя практически абсолютно счастливым человеком.

На волне столь невиданного подъема он очень быстро придумал схему организации новой структуры мирового правительства. Сам он всегда будет оставаться невидимым, никто из живущих даже не будет подозревать о его существовании. Никто, кроме нескольких, наиболее доверенных и проверенных людей. Только им он будет давать указания, только они будут беспрекословно их реализовывать, маскируясь все вместе под единым правящим органом со звучным названием «Генеральный межнациональный совет». Для всех остальных граждан планеты именно этот Совет и будет являться единственной властью на всем Земном шаре, действующим от имени народа и во благо народа. Его представители поделят между собой сферы влияния и начнут упрямо и планомерно претворять в жизнь идеи истинного, но тайного владыки. Якобы от своего имени. Якобы по поручению всего дееспособного населения.

Он даже определил набор портфелей в своем новом Кабинете министров. На первых порах, пока жители всех стран не осознают внезапно обрушившегося на них великого счастья, безусловно, потребуется жесткий карательный орган. Козырев искренне надеялся, что массовых жертв удастся избежать. Что будет вполне достаточно одной яркой и красноречивой демонстрации собственной силы. А затем можно сразу садиться за стол переговоров: правительства ведущих стран мира, дабы сохранить жизни собственных граждан, согласятся на любые условия. Фактически это был блеф, но Арсений имел все основания для уверенности в его успешном осуществлении.

Затем в дело вступала международная дипломатия. Жадным до власти политикам как воздух необходимы гарантии сохранения их собственного влияния. Здесь Козырев предпочитал действовать незаметными, плавными движениями. Постепенно приучая власть имущих к той мысли, что с властью этой рано или поздно придется расстаться. Впрочем, он был готов оставить в руках некоторых, наиболее достойных из них, новые орудия управления, хотя сам практически не верил в то, что сумеет отыскать в их среде хоть парочку сколько-нибудь порядочных представителей.

Параллельно с дипломатами в работу включались финансисты. Арсений не строил иллюзий по поводу того, кто и что на самом деле правит нынче миром. Вначале требовалось по возможности тайно сосредоточить в своих руках управление крупными денежными потоками, создать альтернативные оборотные средства, подорвать устои мировой экономики и на волне небывалого кризиса полностью подменить собой всю финансовую систему.

Следом требовалось завоевать любовь и доверие народа. Здесь в дело вступали специалисты в области социальной инженерии, коим отводилось в новом правительстве особое, почетное место. Им поручалось сосредоточить в своих руках ниточки, ведущие к тому, ради чего, собственно, все и затевалось. Им следовало добиться всеобщего мирового человеческого счастья. Любые доступные материальные ресурсы предоставлялись в их полное и безраздельное распоряжение.

Далее, естественно, как и в любом другом обществе, невозможно было обойтись без науки, без образования, без транспорта, без связи и так далее до бесконечности во всех аспектах и всех направлениях широчайшего поля человеческой деятельности.

Конечно, существовала еще огромная куча нерешенных вопросов: как захватить власть, как объединить страны, как организовать систему управления, и как, собственно, убедить народ в том, что Совет действует исключительно лишь ему во благо, а главное, непосредственно по его высочайшему волеизъявлению.

Но все эти проблемы представлялись пока Козыреву задачами меньшего порядка сложности, делом техники. Было бы желание, а средство найдется. При его-то практически неограниченных возможностях.

Он перебрал в памяти всех своих друзей и знакомых. Расширил круг их знакомыми и знакомыми их знакомых. Вспомнил известных ученых и просто заслуженных, знаменитых людей. Потом подумал, что наилучший вариант может оказаться в любом, даже самом удаленном уголке страны. Он решил ограничиться соотечественниками. Миллионы лиц проносились перед ним одной сплошной лентой, сливаясь в неразличимую массу, из которой иногда вдруг четко и резко проявлялись лица самых достойных кандидатов. Он заглянул в прошлое каждого из них, досконально изучил нюансы и подробности минувших лет жизни. Люди и их судьбы существенно различались деталями и все же удивительным образом походили друг на друга. Получалось так, что принципиальной разницы не было. В любом более-менее представительном срезе общества присутствовали подходящие варианты. Он вновь вернулся к знакомым. С ними проще договориться, к ним больше доверия. Отбросил тех, кто по каким-то причинам не подходил на уготованную им великую роль в мировом правительстве. Осталось совсем немного.

Как бы там ни было, но полностью контролировать своей властью свободную от природы человеческую личность оказалось невозможным. Получалось манипулировать, на время завладевать сознанием, и даже волей, но наиболее действенной формой взаимодействия по-прежнему оставалось доверие. Полное и безоговорочное. Поэтому Козырев решил еще более ограничить круг своего прямого общения, введя иерархию уже внутри Глобального межнационального совета. Создать некое подобие президиума.

В президиум вошло всего пять человек, самых близких и преданных ему друзей. Именно их он и собрал в своей новой, только что созданной специально для этих целей резиденции. Первой резиденции будущего мирового правительства. Именно им раскрыл все карты, для убедительности продемонстрировав некоторые из своих поразительных возможностей. Именно к ним он обратился с пламенной, вдохновенной речью:

– Друзья! Я собрал вас сегодня, потому что вы являетесь моими самыми близкими людьми. Настоящими, подлинными друзьями. Поверьте, это не просто слова, я долго анализировал и пришел к выводу, что это определенно так и есть. Очень надеюсь, что и вы испытываете ко мне примерно такие же теплые чувства.

То, о чем я хочу сказать вам сегодня, предложить, попросить, является настолько неожиданным, настолько грандиозным, что мне необходимо полностью, на все сто процентов быть уверенным в вашем ко мне доверии. В вашей абсолютной верности. Если это по какой-то причине не так, прошу сказать мне об этом сейчас, ибо потом уже будет поздно и я не смогу ничего для вас сделать. Слишком велика цель, слишком высоки ставки в игре. Либо вы со мной, либо уйдите сейчас.