Теория поля

– Может, все же расскажешь, что с тобой случилось за все это время? С чего такие разительные метаморфозы?

– Да так. Пришлось кое-чему научиться. А вообще, просто хотел сделать тебе приятное, как-то удивить, порадовать.

– Тебе это удалось!

– Спасибо!

Ужин прошел за пустой, ни к чему не обязывающей болтовней. Они вспоминали прежнюю работу, старых друзей. Лена рассказывала о тех коллегах, о судьбе которых что-то знала. Арсений тоже поведал ей в общих чертах о своей работе в «Меркурии». Умолчал только об истинных причинах произошедших с ним изменений.

– Скажи, Козырев, а ты специально подгадал со свиданием под Хэллоуин?

– Нет, а что, сегодня Хэллоуин?

– Ну да. Завтра же 1 ноября, День Всех Святых, значит, сегодня гуляет нечисть. Точнее, в ночь с сегодня на завтра.

– Даже не знал об этом.

– Тогда ладно. А то я уже начала опасаться, не задумал ли ты напиться ночью моей девичьей кровушки.

– Нет, – улыбнулся Арсений, – хотя кое-какие сюрпризы подобного рода ожидаются.

– Не пугай!

– Я что, не внушаю тебе доверия?

– Теперь уже и не знаю. Какой-то ты странный сегодня…

Над столом повисла звенящая пустотой пауза, которую оба поспешили заполнить поглощением только что принесенных блюд. Утолив голод, Лена уставилась в окно, любуясь панорамным видом Москвы.

– Раньше, я слышала, ресторан вращался, – вспомнила девушка, которой надоело созерцать хоть и красивый, но все же один и тот же пейзаж за окном.

– Ты хочешь повращаться?

– Да нет, так просто сказала.

– Пойдем! – он резко встал и потянул ее за руку.

– Куда?

– Увидишь!

– На смотровую площадку? – радостно догадалась Лена.

– Лучше!

Они поднялись на один этаж и попали в примерно такое же помещение, что и ресторан, только более обжитое и не обремененное лишним хламом. Это и была знаменитая смотровая площадка Останкинской телебашни. Полный обзор на 360 градусов с высоты 337 метров. Но Козырев не остановился и потащил Лену дальше, к еще одной лестнице, ведущей наверх. Возле ступенек были свалены какие-то ремни и веревки.

– Надевай! Это альпинистское снаряжение. Там сильный ветер, да и перила не сказать, что надежные. На всякий случай лучше подстраховаться. Но поверь мне, оно того стоит! Ощущения не то что здесь, в тепле и за толстенным стеклом.

Лена не заставила себя просить дважды. Арсений помог ей забраться в беседку^[75]. Они поднялись еще на несколько этажей и выбрались наружу. Веревки уже были натянуты вдоль открытой площадки вокруг башни. Он щелкнул карабинами, пристегиваясь к страховке.

Козырев оказался абсолютно прав. Здесь, наверху, на открытом воздухе высота воспринималась совершенно иначе. Она перестала быть отвлеченной картинкой в проеме застекленного безопасного окна. Здесь она требовала к себе уважения, но в ответ дарила незабываемые, небывалые впечатления. Ветер свирепствовал в полную силу. Завывал, подхватывал, стремился увлечь за собой. Первые несколько шагов Лене дались с большим трудом, но, поддавшись уверенному напору Арсения, опираясь на него, девушка довольно быстро сумела освоиться. Они медленно шли рука об руку вдоль страховочного каната вокруг башни, непроизвольно прижимаясь к самой ее стене. До края площадки оставалась пара-тройка метров, но подступиться ближе к гигантскому обрыву молодые люди не решались. Хотя веревка подобный маневр позволяла.

В одном месте перила оказались разобраны. От образовавшегося проема вдаль, прямо в зияющую пустотой бездну вел небольшой мостик. Козырев остановился напротив него и стал медленно подталкивать Лену к самому краю пропасти. Он обнял ее сзади и крепко прижал к себе. Чувствуя за спиной мощную опору, девушка немного осмелела. Любопытство постепенно преодолевало страх. Самые высокие дома внизу выглядели отсюда не крупнее спичечных коробков. Город внизу сиял множеством маленьких, но ярких огонечков: машины на дорогах, мачты городского освещения, бульварные фонари и окна домов. От этой потрясающей картины захватывало дух.

Когда до конца мостика оставалось всего каких-то полметра, снизу раздалось сразу несколько громких хлопков, и через пару секунд все окружающее небо – и прямо перед ними, и снизу – озарилось вспышками фейерверка потрясающей красоты. Лене никогда раньше не доводилось смотреть на салют сверху, а уж тем более очутиться внутри этого буйства сверкающих, огненных красок. Все остальные огни вокруг моментально померкли и остались только эти, полыхающие в каких-то нескольких метрах от них, вспышки.

Почти сразу же за последним разрывом салюта Лена вновь услышала характерный щелчок карабина и почувствовала сильный толчок в спину. Ей пришлось сделать шаг вперед, потом второй, ноги потеряли опору, и она сорвалась в пропасть. Безудержно увлекаемая силой земного притяжения, беспомощная девушка стремительно понеслась вниз, навстречу неминуемой гибели.

Не успев толком сообразить, что случилось, она вновь ощутила на себе сильный рывок, но теперь уже в обратном направлении. Скорость падения замедлилась, ветер стих. Она сумела сообразить, что кто-то по-прежнему крепко сжимает ее сзади. Потом услышала звук его голоса, возбужденно и вдохновенно кричащий в самое ее ухо:

– Ну как? Согласись, это же потрясающе?

С трудом заставив себя поднять голову, она разглядела на фоне черного неба яркое крыло парашюта. Теперь они вместе, в одной связке медленно планировали вокруг башни, постепенно спускаясь. Козырев управлял устройством легко и уверенно, по своему усмотрению запросто меняя направление и скорость движения. Лена облегченно выдохнула и почти полностью успокоилась. Однако, когда через минуту они приземлились, все ее тело охватила мелкая, нервная дрожь.

– Козырев, все-таки ты придурок! Надеюсь, ты догадался захватить запасные штаны для меня? – искренне возмущаясь, прокричала Лена, едва только к ней снова вернулся дар речи.

– Да перестань! Никогда не поверю, что ты могла настолько испугаться!

– Испугаться? Пугается школьник, когда его к доске вызывают. А я просто охренела от ужаса! Я решила все, это конец^[76]! У меня вся жизнь пронеслась перед глазами, пока не сообразила, что я все еще на этом свете! Что ты ржешь, я, мягко говоря, чуть не обосралась! – она от души стукнула его кулаком, но от этой жалкой потуги мужчина лишь сильнее рассмеялся. – Хотя, конечно, ощущения незабываемые. Ты был прав, мне понравилось!

– Я знал, но это не все сюрпризы, – произнес Арсений, воодушевленный ее похвалой. – Я снял номер в «Космосе», предлагаю продолжить там столь хорошо начавшийся вечер.

– Вот как? Снял номер… – девушка резко остановилась. – Признаться, я думала, ты более деликатен. Номер, конечно же, люкс?

– Ну да, люкс, – мужчина немного опешил. Он ожидал несколько иной реакции.

Лена смотрела ему в глаза, понимающе и одновременно осуждающе кивала.

– Да что с тобой! Ты что, решил, что меня можно купить? К чему весь этот цирк?

Козырев молчал.

– Надеюсь, ты не обидишься, если я откажусь?

– Нет… – он запнулся, но потом уже более уверенным тоном подтвердил: – Нет, конечно же, нет! Я отвезу тебя домой!

– Хорошо, только давай без всего этого пафоса, ладно?

– Как скажешь!

Он поймал такси. Уже в машине Лена сказала:

– Арсений, я хочу тебя спросить.

– Спрашивай.

– Скажи, почему?

– Что почему?

– Сам знаешь что.

Он сделал паузу. Потом медленно произнес:

– Ты же хочешь правду?

Лена кивнула.

– Просто… Просто мне захотелось проснуться с тобой утром и… – он снова замолк.

– Что и…?

– Ну и посмотреть, что из этого получится. Понимаешь, в моей жизни в последнее время…

– Не надо. Не объясняй. Достаточно.

Остаток пути они проехали молча. Козырев взял ее руку и она так и осталась лежать в его ладонях. До самого дома он нежно гладил бархатистую кожу, медленно перебирал тонкие холодные пальчики.

Такси лихо влетело во двор и резко затормозило возле подъезда. Водитель-кавказец повернулся к пассажирам:

– Приехали, дорогие. Домчались как ветер!

– Подожди меня пару минут, дальше поедем, – попросил его Арсений, и они вышли из машины.

– Что ж, вот ты и дома. Спасибо за приятную компанию!

Лена с сожалением посмотрела на него, что-то мучительно обдумывая в своей маленькой симпатичной головке.

– Ладно, Козырев, пусть я потом пожалею… но… как это там говорится? Может, зайдешь на чашку чая? – она закрыла лицо руками. – Боже, какая банальность, я себя просто ненавижу!

Арсений вернулся к такси, протянул водителю деньги, оставив богатые чаевые.

– Извини, дорогой, концепция меняется, можешь ехать!

Молодой паренек, оценив полученную сумму, заговорщицки подмигнул:

– Э, да я вижу, ты не сильно расстроился! Хорошей тебе ночки!

Лена жила в небольшой, но уютной квартирке. Во всем убранстве ощущалось, что единственная хозяйка работает в области информационных технологий. Для многих программистов и системных администраторов профессия становилась чем-то большим, чем просто способ заработать на жизнь. Она будто бы впитывалась в кровь и оставляла свои следы повсеместно. Тянулась за человеком невидимым, но вполне ощутимым шлейфом.

И все же, несмотря на общепринятый стереотип, внутри жилища было очень чисто и аккуратно. Традиционных завалов пивных бутылок, грязных тарелок и остатков недоеденных гамбургеров не наблюдалось. Даже многочисленные клавиатуры сияли чистотой и поражали отсутствием обязательных хлебных крошек внутри. Очевидно, принадлежность данного конкретного программиста к прекрасной половине человечества вносила некоторые положительные корректировки в традиционные и избитые понятия.

Арсений разделся, прошел в комнату. Лена поспешила на кухню. Они были добрыми старыми друзьями, знали друг друга вот уже десять лет и все же чувствовали себя несколько скованно, неестественно. Оба понимали, зачем они здесь. Знали, что сегодня прежние, дружеские отношения, вероятнее всего, прекратятся, а вот возникнет ли взамен что-то новое? Вопрос пока оставался открытым.

Несколько бокалов виски с колой (в этом Томилина строго соблюдала ИТ-шные традиции) помогли растопить начавший было образовываться ледок. Лена сама перевела встречу в романтическое русло.

– Ты же знаешь, что ты мне всегда нравился.

Он кивнул.

– Я имею в виду как мужчина. В том числе и в сексуальном плане. Тоже. Я хотела сказать, что не только. В общем, ты меня понял, – девушка явно волновалась.

Он обнял ее за плечи. Она положила голову ему на грудь. Примерно с минуту они молчали.

– Вообще-то хотелось бы услышать что-то подобное в ответ, – Лена села, повернулась к нему и открыто, с вызовом посмотрела прямо в глаза. – Арсений, в конце концов, какого черта! Я ничего не понимаю! Лет пять мы не виделись. И до этого еще столько же. Потом ты звонишь, предлагаешь встретиться… Я спешу к старому другу, а попадаю на свидание. Ты откровенно предлагаешь мне секс, но до сих пор не сказал еще ни одного ласкового слова! Да, я не скрываю, чего уж там, ты и так все понял, я тоже хочу этого, и я вовсе не гламурная дура, мне не особо-то нужны все эти сопли. Но я не понимаю почему? Почему вдруг? Что случилось, почему я?

Она залпом осушила чуть ли не половину бокала с виски.

– Лен, многое изменилось. В двух словах не расскажешь… Так получилось, что ты сейчас чуть ли не единственный близкий мне человек. Женщина. Не просто женщина. Красивая и сексуальная женщина! Я всегда видел в тебе не только друга. Я не знаю, почему у нас не возник роман тогда. Я был молод, целиком отдавался науке. Но он вполне мог бы возникнуть! Во всяком случае, мне и тогда, и сейчас очень бы этого хотелось! А если тогда мы… нет я, конечно же, я! Вдруг я тогда допустил ошибку? Я бы не простил себе, если бы не попытался исправить. Но если ты считаешь, что слишком быстро… Может быть, мы и правда слишком торопимся…

Она не дала ему договорить, впившись губами в его губы.

Секс был бурным и страстным. Но когда все закончилось, он внезапно почувствовал почти болезненную потребность немедленно уйти, исчезнуть, испариться. Понял, что, не может более оставаться здесь ни минуты. Он испытывал сильнейшее чувство отвращения, но хуже всего, что не мог точно определить к кому: к ней или к себе.

На поверку все оказалось гораздо хуже, чем даже со всеми теми малознакомыми женщинами, с которыми по сути его практически ничего не связывало. Здесь, рядом с ним в одной постели сейчас лежал человек, женщина, которая когда-то была ему дорога, с которой он с удовольствием проводил время и с которой теперь не мог заставить себя пробыть несколько часов до утра.

Превозмогая жуткий стыд, он все же встал и оделся.

– Уже уходишь?

Как он ни старался двигаться тише, Лена все же проснулась. Но это было даже хорошо, исчезнуть, ничего ей не сказав, было бы слишком уж низко и цинично.

– Да, мне нужно идти. Извини.

– Что-то не так?

– Нет, все было супер!

Арсений стремился как можно скорее исчезнуть, но все же невероятным усилием воли заставил себя наклониться и чмокнуть девушку в щечку.

– Ты замечательная! Отдыхай, не надо меня провожать, я сам, – с трудом выдавил он из себя несколько дежурных слов.

Услышав звук захлопнувшейся двери, Лена со злостью стукнула кулаками по кровати, зарылась с головой в подушки, еще хранившие тепло его тела, и зашлась в беззвучном отчаянном рыдании.

* * *

Где-то в недрах его одежды требовательно зазвонил мобильный. Теперь для Козырева телефонные разговоры стали редким событием. Очень мало людей жаждали услышать его голос. В основном – Натали, реже – родители. Совсем редко – старинные приятели или бывшие коллеги по работе.

Пьяными непослушными руками, путаясь в складках материи, он с трудом извлек аппарат на свет божий. Нажал кнопку ответа. Раздался задорный приветливый голос его единственной верной подруги:

– Алле! Ты куда пропал?

– О-о-о!!!! Натулька! Привет! – радостно, но с трудом пробормотал он в трубку заплетающимся от алкоголя языком.

– Привет! Я вижу, ты уже веселый. Что еще за новости напиваться без меня?

– Наташк, ты не понимаешь! Ты не должна со мной общаться! Потому что я – ничтожество! Я существую напрасно, от меня нет никакой пользы, понимаешь, я никому не приношу никакой пользы! Один только сплошной вред! – он почему-то перешел на шепот, будто бы открывал ей страшную тайну. – Я чужд этому миру, я не нужен! Я лишний… От меня необходимо избавиться!

– Вот те раз! Это что еще за приступ самоуничижения?

– Это не приступ, это просветление! Я разоблачил себя! Нет, я не говорю, что я хуже, я, может быть, даже лучше, понимаешь, гораздо лучше! Просто я не вписываюсь…

– Ладно, непризнанный гений, где ты хоть находишься?

– Да я тут это, в стейк-хаузе, где-то на Курской…

– Давно пьешь?

– Угу… С утра… Наверное… Впрочем, я точно не помню.

– Тогда подожди еще немного, я скоро приеду.

– Спасибо, родная! Только ты у меня и осталась.

Он положил трубку и заказал еще графин самого лучшего виски, которое только смогло отыскаться в баре.

В дорогом, даже изысканном ресторане, в котором по оценкам многих признанных кулинарных критиков готовили лучшие во всей Москве стейки из австралийской говядины, одновременно работало несколько телевизоров. Новостные каналы с утра до вечера обсуждали мировой финансовый кризис. «Из-за обвала российского фондового индекса ММВБ в 2008 году на 73 процента, российские акции признаны самыми дешевыми в мире!» – возбужденно вещали с экрана экономические обозреватели.

Натали без труда отыскала вход, но дверь оказалась заперта. На стук вскоре вышел импозантный метрдотель в элегантном форменном сюртуке. Во всем его виде явственно просматривалась горделивая уверенность в себе.

– Извините, сударыня, но ресторан сегодня закрыт на спецобслуживание.

– Да не может быть, я же ему звонила, он сказал, что пьет здесь с утра!

– Простите, кого вы имеете в виду?

– Ну мой друг, я ему звонила и обещала скоро приехать. А он обещал меня дождаться!

– Одну секундочку, я доложу Арсений Павловичу о вашем приходе. Как вас представить?

Девушка смерила его уничижительным взглядом и раздраженно отрезала:

– Натали!

Уже через минуту он поспешно вернулся и рассыпался в извинениях:

– Вы уж простите меня, пожалуйста, сударыня, просто он пришел сегодня к самому открытию, самый первый, и не хотел никого видеть. Как только кто-то пытался зайти – он доставал по десять тысяч и просил, чтобы его не беспокоили. А потом и вовсе велел закрыть двери и никого более не впускать. Так и сидит один! Целый день ест и пьет.

– Ладно, где он?

Но Арсений уже и сам двигался к ней навстречу с распростертыми объятьями. Верхние пуговицы рубахи расстегнуты, на лице блаженная улыбка. Нетвердой походкой, едва держась на ногах, он добрался до своей подруги и поспешно заключил ее в медвежьи объятия, практически повиснув на хрупкой девушке. Тут же подскочили два официанта и придержали его под руки.

– Не надо, я сам, я трезвый! Пойдем!

Они с трудом дотащились до столика и плюхнулись на удобные кожаные диваны.

– Гарсон! Угости мою даму! Неси все, что есть, пусть выбирает!

– Ну-ну-ну… Чего-й то ты разошелся? Принесите мне лучше меню, пожалуйста.

Официант услужливо удалился, а Арсений снова сгреб Натали в свои пьяные объятья.

– Наташка, я так рад, что ты приехала!

– Чего у тебя случилось-то? Кстати, как прошло с Леной? Я, собственно, и звонила спросить об этом. А ты тут квасишь в одиночестве.

При упоминании о Томилиной у Козырева тут же испортилось настроение, он налил себе полстакана виски и залпом выпил. Несмотря на почтенный возраст благородного напитка, порция пошла не очень. Арсений выждал несколько секунд, по его телу пробежала мелкая дрожь, и только потом он вновь обрел способность говорить.

– Я сбежал! Представляешь, я испугался! Сбежал, как последний трус!

– Что, не понравилось?

– Да нет, в общем-то было неплохо.

– Снова это чувство?

– Хуже, гораздо хуже! Но это же Ленка, я должен был хотя бы объяснить ей! Я и сегодня целый день пытаюсь заставить себя позвонить… и не могу, ты можешь себе представить? Не могу…

– Н-да…

– Да я просто сволочь последняя!

Козырев вспылил, схватил пустой стакан и запустил его в стену. Богемское стекло разлетелось вдребезги. На шум прибежал администратор, но Арсений примирительно поднял вверх руки:

– Ребята, извините. Включите в счет!

Он снова сел, наклонился к Натали и громко зашептал ей в самое ухо:

– Я не смог, представляешь! Я вот это вот все могу! Запросто! Видишь? – он показал рукой в сторону телевизора, потом в отчаяньи махнул ей. – А извиниться перед хорошей, доброй девушкой не в силах себя заставить! Что я ей скажу? «Прости, но ты не то, что мне надо. Я не знал. Я думал, что то». Это, да? Это я должен был сказать? Ну да, конечно, должен был! А ей, думаешь, будет легче от этого? Не, не смогу, не получится! Старик Сенека прав: «Согласных судьба ведет, несогласных – тащит». Но я-то! Я же знаю, в чем секрет! Только тс-с-с-с! Тогда с какого…

Он снова схватился за графин с виски. Безрезультатно пошарив глазами по столу, громко воскликнул:

– Официант, у нас кончилась посуда!

Тут же на столе появились новые бокалы, а заодно и меню.

– Вот, попробуй этот стейк, не пожалеешь. Я пробовал, я тут уже сегодня все перепробовал. Отличный ресторан! Хочу себе такой ресторан! Наташк, давай купим этот ресторан, а? Тут так вкусно, почти как у Вики!

– Зачем тебе весь ресторан, готовит же все равно повар.

– О, точно! Ты молодец, соображаешь! А давай тогда купим повара? Нет, серьезно! Пусть он готовит только для нас! Идея! Давай купим дом! Будем там жить, ты и я. А он нам будет готовить еду. Или нет, не дом, давай купим целый дворец! В центре Москвы! Как ты думаешь, в центре Москвы еще остались свободные дворцы? Впрочем, неважно, препятствий не существует! А что? Удобно… Твои ухажеры всегда будут у меня под присмотром!

– Хорошо, но давай лучше в другой раз.

– Эх, Наташка, Наташка! Меня никто не понимает! В целом мире никто, ты можешь себе представить? Ты самый близкий мне человек, но даже ты понятия не имеешь, кто я такой на самом деле! Разве что Малахов… Малахов мог бы…

Он снова загрустил, налил очередную порцию виски и тут же осушил бокал.

– Арсюш, уже поздно, поедем домой! – робко попросила Наташа.

– Нет, домой мы не поедем! Надо домой – нет проблем! Щщщас сделаем, чтобы дом приехал к нам!

Козырев встал, вышел в центр помещения и, будто заправский колдун, начал делать руками непонятные пассы. Телевизоры продолжали вещать, внезапно мужчина замер, из последних сил пытаясь сосредоточиться на словах диктора:

«Необычные, необъяснимые данные получила группа исследователей, работающих на ускорителе «Теватрон» в городке Батавия, штат Иллинойс. Теватрон – кольцевой коллайдер, расположенный в национальной научной лаборатории имени Энрико Ферми, что неподалеку от Чикаго, является в настоящее время самым крупным и мощным из действующих ускорителей элементарных частиц. Потенциально его превосходит только Большой адронный колайдер, запущенный в эксплуатацию в августе текущего года. Однако из-за аварии, произошедшей с ним 19 сентября, сейчас новейший ускоритель остановлен, осуществляются восстановительные работы, которые продлятся, по прогнозам специалистов, минимум несколько месяцев.

Вчера международный коллектив физиков обнародовал сообщение, которое подписали более четырехсот авторов из пятидесяти одного научного центра. В нем со ссылкой на результаты проведенного эксперимента приводятся данные, которые могут поставить под сомнение справедливость знаменитой «Стандартной модели».

Ученые, работающие с детектором CFD, завершили анализ данных, накопленных в ходе многомесячного эксперимента по столкновению протон-антипротонных пучков. Поскольку энергия сталкивающихся протонов и их античастиц была достаточно велика и достигала почти двух триллионов электрон-вольт, в процессе столкновения начинали проявляться эффекты, связанные с рождением новых частиц и взаимодействием кварков.

Электронная схема детектора позволяла проследить траектории образованных мюонов с высокой точностью. Именно эти данные и стали сенсацией. Мюоны, которые обычно рождаются на расстоянии максимум в пару миллиметров от места столкновения пучков (больше породившая их короткоживущая частица просто не пролетит), в действительности преодолевали гораздо большие расстояния и даже успевали покинуть вакуумную трубу. Кроме того, их было слишком много для «Стандартной модели», в рамках которой получение мюонных струй невозможно даже в ближайшей от места столкновения пучков области.

Ученые пока весьма аккуратны в оценках. Но добросовестность экспериментаторов сомнений не вызывает, полученные результаты описаны честно и беспристрастно. Однако делать далеко идущие теоретические выводы пока преждевременно. Анализ данных продолжается. Кроме того, часть теоретических объяснений открытого феномена можно будет проверить на Большом адронном коллайдре после завершения ремонта последнего».

Несмотря на крайнюю степень опьянения, Козырев, очевидно, все же сумел вникнуть в смысл телевизионного репортажа.

– Получилось! – пораженно пробормотал он и рухнул на пол без чувств.

* * *

Когда Натали проснулась, Арсений уже не спал. Причем на удивление был весел, энергичен и свеж. Жуткое похмелье, которое согласно логике здравого смысла должно было накрыть его с неистовой силой, отсутствовало вовсе.

– Вставай, соня! Кофе будешь? Я приготовил завтрак.

– А я смотрю, ты молодец, бодрячком!

– Не время болеть! Скажи лучше, как я тут очутился? Как тебе удалось дотащить мое пьяное тело?

– Это было совсем не сложно. Ребята из ресторана оказались настолько любезны, что все сделали сами.

– Из ресторана?

– Ну да. Они сказали, что ты им один за день сделал недельную выручку и что они готовы за это тебя на руках донести прямо до дома.

– Ха! Еще бы!

– Так ты расскажешь, почему вчера еще умирал от депрессии, а сегодня с утра сияешь, словно новый тульский самовар?

– Есть причина! Кое-что произошло. Я давно ожидал нечто подобное. Почти отчаялся. И тут вдруг нате вам!

– Когда ж ты успел это узнать, алкаш? Ты же был в полном неадеквате.

– А вот и нет! Нет, то есть я, конечно, напился в хлам, но перед тем как отключиться, я услышал нечто совершенно потрясающее! Ты даже представить себе не можешь, что это означает! Законов физики больше не существует! Наверное, есть какие-нибудь другие законы. Их еще предстоит открыть. Но фундаментальные закономерности Вселенной отныне низвергнуты! Человечество преодолело очередную огромную ступеньку на пути к Богу!

Арсений торопливо накинул теплую осеннюю куртку и стремительно выбежал наружу. Откладывать далее встречу с Малаховым становилось уже совершенно неприличным. Но теперь было с чем к нему идти.

Евгений Михайлович встретил бывшего ученика приветливо:

– Как живешь-то, мальчуган? – радостно произнес он, едва только Козырев успел закрыть за собой дверь его квартиры. – Счастлив?

Малахову всегда удавалось зреть в самый корень. Первая же приветственная фраза отозвалась в сердце долгожданного гостя острой саднящей болью.

– Да не особо… – с грустью пришлось признаться последнему.

– Знаю-знаю. Общался с твоими родителями. Ладно, не тушуйся, проходи в дом! Аль отвык? Совсем забыл своего старого учителя?

– Грешен, Евгений Михайлович, каюсь! Все хотел собрать побольше данных, дождаться результатов, вас достойных.

Они прошли в комнату и уселись в креслах друг напротив друга. Малахов смотрел на Арсения с нескрываемым удовольствием. Он действительно сильно соскучился, поэтому радовался теперь открыто и искренне. Козырев испытывал некоторую неловкость, отчего смущался, будто студент, явившийся на экзамен неподготовленным.

– Но ты же не думал, что я упустил тебя из виду? Все это время я за тобой присматривал.

– Присматривали? За мной?

– Ну, не совсем за тобой. Скорее, за твоими нелепыми трансформациями акашапраны.

Арсений ошарашенно растопырил глаза и уставился на профессора.

– Да-да, а ты как хотел? Я ж тоже кое о чем знаю, кое-что умею. Забыл?

Нет, конечно же, Козырев помнил о необычных способностях своего учителя. Никогда не сомневался в его мудрости и в его высочайшем интеллекте. Однако мысль, что все это время он находился под неусыпным оком учителя, не приходила ему в голову. Вспомнив некоторые щекотливые моменты своего безнаказанного сумасбродства, он густо покраснел.

– Да ты не тушуйся, мужчина. Я в замочные скважины твоей жизни не подглядывал. Всего лишь скромно наблюдал издалека.

– И каков будет ваш суровый вердикт?

Малахов пожал плечами.

– Что говорить, ты ведь и сам все уже понял.

Козырев кивнул.

– Я тебя предупреждал, твои возможности должны строго соответствовать твоей духовности. Только так ты сможешь обрести гармонию. Это непреложный закон жизни. Ты сумел его обойти. Что ж, честь и хвала тебе, твоему интеллекту. Но чего добился, что получил в итоге?

– Я пока этого до конца не понял. Не осознал. Но как минимум – жизненный опыт.

– Ты не думай только, что ты такой единственный и уникальный. За всю историю человечества многие достигали того же и даже большего. Хочешь, угадаю, почему ты пришел именно сегодня? Мюонные струи, верно ведь? – дождавшись молчаливого подтверждения Арсения, Малахов удовлетворенно продолжил: – Не удивляйся. Знаю я, знаю, что ты упорно стремился силой своей мысли вызвать нарушение фундаментальных физических законов. Да, тебе это удалось! Но заслуга невысока, ведь ты избрал простейший способ. Область ядерной физики высоких энергий. Физический вакуум кишит флуктуациями, в таких условиях немудрено добиться положительного результата.

– Ничего более весомого добиться не получалось.

– Я тебе открою страшную тайну. Нарушение физических законов происходит довольно часто, даже в ходе многочисленных научных экспериментов. Только вот надежно повторить эти нарушения никогда не удается. Естественно, ведь они не там ищут! А посему расписываются в собственном бессилии, называют результат «выбросом» и объясняют погрешностями измерений.

– Но я же сделал устойчивый результат! Опыт можно повторить, уверен, струи вновь проявятся!

– Думаешь? Что ж, подождем, когда отремонтируют БАК^[77]. Но это даже не главное. Известно ли тебе, что на Земле во все времена существовали люди, способные запросто творить куда более ощутимые вещи? Ведь ты понимаешь, что пределов не существует! Можно делать что угодно, создавать материю буквально из ничего!

– Это все недоказанные эзотерические легенды!

– Да они потому и не доказаны, что люди, наделенные подобными способностями, получили их путем длительного развития своей духовности. И они, в отличие от тебя, вовсе не стремятся к признанию, к власти, к материальным благам. Потому как постигли истинный смысл жизни. Достигли духовного совершенства.

– Все равно, если бы это было так, утаить не удалось бы! Сенсация! Факты были бы зафиксированы, феномены изучены, процессы исследованы.

Евгений Михайлович сдержанно улыбнулся.

– Ты сам себе сейчас не веришь. Уж ты-то должен бы знать, что люди, обладающие такими возможностями…

– …могут управлять любыми событиями по своему усмотрению, – Козырев сам закончил мысль профессора.

– Вот именно!

Оба замолчали, погрузившись каждый в свои мысли.

– А все-таки, Евгений Михайлович, – первым нарушил повисшую паузу Арсений, – я очень рад, что снова вижу вас. Мне очень не хватало такого общения! Скажите, что для вас сделать? Я же все могу! Для вас – все что угодно!

– Нет, Арсик, спасибо. Мне ничего не надо!

– Арсик! Учитель, что это еще за Арсик такой? Вы никогда так раньше меня не называли!!!

– Не знаю, извини. Само как-то вырвалось. Ты мне вдруг почему-то показался таким маленьким.

– Почему это?

– Потому что личность человека определяют его желания.

– И что же не так с моими желаниями?

– Сам посуди, на что ты тратил свои способности, возможности? Да Бог с ними. На что ты тратил свое время? – Козырев хотел было что-то возразить, но профессор не дал ему вставить слово. – Разборки с мафиозными чиновниками, этот нелепый портал магический. Личное обогащение, чужие непотребные желания…

– Так почему же непотребные! – Арсений наконец-то сумел вклиниться в тираду, но лучше бы он этого не делал. У него было множество возражений, возмущение переполняло душу, но отвечать имело смысл лишь на все упреки сразу.

– Да потому что! – Евгений Михайлович тоже начинал заводиться, хотя вспыльчивость в его характере проявлялась чрезвычайно редко. – Откуда тебе знать их истинные мотивы и намеренья? А брать за это деньги – это уже и вовсе ни в какие ворота!

– Но мне же надо было на что-то жить! – не унимался Козырев. – У меня, знаете ли, тоже не самые легкие времена были!

– Вот именно! Оправдания себе легко придумать. А времена всегда одинаковые. Бывали у тебя в жизни ситуации и похуже. Не ожидал я, совсем на тебя не похоже! – Малахов наконец замолчал, но теперь молчал и Арсений. Поэтому учитель продолжил: – А месть? Что это? Что за мелочность такая?